10-6
10.
Очень глупо, мне кажется, пересказывать этот текст с конца, потому что, если не впасть в невменоз, то дальше некуда падать, если выпить еще – понимаешь - это мог быть сюжет для немого кино или повод для Дантова ада, но сейчас - кончаются ночь и вино.
И когда уже от рассвета больно глазам и пытаешься спать, пропадая и укутывая голову одеялом, вспоминаешь, как очень давно мы вместе с тобой смеялись, как каких-то десять мгновений тому назад.
9.
Я не знаю, кто из нас как выкрикивал эту боль, по каким вышептывал номерам, разбавлял по каким постелям, мы сейчас похожи на двух киногероев, что живут на соседних холмах, и вот здесь я поставлю девять. Как те девять месяцев или девять кругов, или как кусок оборванных утром строчек, но зато теперь я умею честно писать про любовь, без красивых эпитетов и истерических многоточий.
8.
Очень сложно не думать, не впечатывать лоб в окна окоем, когда память несет перед сном сквозь тугую осень, все прописано и решено, припечатано цифрой восемь, прощено, клеймено октябрем.
Но еще в сентябре в переулках слышны наши голоса, расправляются паруса и пишутся книги судеб, сквозь залитые стекла кофеен мир нестроен и полосат, градом капель на землю обрушиваются паруса, на фасады домов, на замызганные копуса этих мертворожденных посудин.
7.
Это было очень красиво, когда мы вдвоем, это просто кино – отпусти, повернись, поклонись, не стремись дальше роли.
А потом нам стало настолько не все-равно, и нас так понесло, что меняли отзывы и пароли, и что терлись губами до боли на бис друг о друга, расходились в семь, и казалось, что все решено, и что мы насовсем уже, но.
Но тогда у нас, наконец, получилось - не верить друг другу.
Мы на время разжали руки, и тишина. На часах ровно шесть, идеальный диаметр круга, и четкое разделение на.
6.
И сейчас я знаю, где у этой заводи остановились стрелки наших часов, как их не заводи, и как каждый отступник, не верящий в чудо, я спускаю ежевечерне злобнейших псов на повстанцев в моей груди. Только толку то? Псы трутся об ноги и едят у тебя из рук. А потом моя память по новой проходит круг.
Даже если когда-нибудь мы переплетемся в одной постели, (мы отличные режиссеры – этот кадр отчаянно будет красив) anyway, каждый сам себе любовник и неврастеник, и актер, и романтик, и скептик, изо всех своих сил.