До кромок ногтей превращенный в кошмар
холодного страха на жгучей кровати,
я вправлен в молитву, как бритва в футляр:
– Дай старости мне и бессмертья дитяти!
Мне сонную шею сдавили персты
любви, не признавшей трусливой неявки
к себе, и, как голое горло удавки,
боишься, усилив запас наготы
отчаянным броском с сумасшедшей кровати:
– Дай старости нам и бессмертья дитяти,
не ведавший успокоительных риз
нагой возмутитель босых рыболовов!
Чем дальше, тем меньше защитных покровов.
Жизнь, как ни увиливай, тот же стриптиз.