Вставайте, совы! Пир в разгаре!
Еда, едок – не отличишь
В конвульсиях и дымном жаре.
Стервятника съедает мышь,
Паук – в желудке толстой мухи,
Червяк глотает карася,
А всё, что выстроил двурукий,
Жуёт папашу. Правда. Вся.
Сминает меж зубов железных,
Дымя на небо из ноздрей.
Кусает массой бесполезных,
Но неизменчивых идей.
Глотает горлом упрощенья.
Сквозь виртуальную гортань
Ответь мне, пища, где общение?
Как прежде, краснословной стань.
И переварит всех котлище:
В нём бельма рвутся из глазниц.
Там лень – огонь, а зависть – днище,
И пузыри – кипучесть лиц.
Вот вспенятся и брань, и склоки,
Злорадство, месть – через края;
Все пузыри широкобоки.
Взрываются под треск огня.
Когда-то небо было шалью,
Потом – мочалкою для ног.
За разрисованной вуалью
Гудел индустриальный когг.
Когда-то покорялся Богу
Двурукий, а теперь – беда:
Что сделал он себе в подмогу,
Закабалило навсегда.