Война и мир

               


                Посвящается памяти друга Константина.

 Произведение написано в 1983 году.Осенью нас студентов 2 МОЛГМИ бросили на плодовощную
 базу Брежневского района г.Москвы.Там было все от картошки и свеклы до ананасов.
 Сочетание бардака и изобилия.В свободное время мы ходили за водкой(только только
 появилась "Андроповка"),которая выпивалась и закусывалась бананами и солеными огурцами.
 От комитета комсомола нас курировало омерзительное существо по фамилии Белокобыльский,который периодически в свете андроповских веяний принюхивался к нам,угрожая нам страшными карами.Мы были молодые,наглые,недвусмысленно (но все же про себя)
посылали его на х....й.Однажды Ваня Мишин(родной племянник 1 секретаря ЦК ВЛКСМ)позвонил дяде,тот позвонил в московский комитет ВЛКСМ и обгаженный со страху Белокобыльский обходил нас за километр.Во время нашего трепа в подпитии говорили о всем:политика,анекдоты,бабы,кто то читал похабно измененного Онегина."Паша!А ты мог бы написать что нибудь подобное?".Почему то я выбрал Льва Толстого.Написал первый вариант за неделю.Народ пришел в восторг.Было мне 19!Некоторые поправки внес вместе с дополнениями в 1985-86.(Свадьба Болконского и еще кое что).В душе мы все тогда были немного борцами с режимом.Знали бы мы тогда,в какую жопу мы попадем с этой борьбой.
Недавно открыл сайт по нему прошлась цензура;все  вымарали матерное,пришлось

переделывать.Привет свободной России!





























   





  ВСТУПЛЕНИЕ

Хоть слово пусть мое не ново,
Я обратить решил к Толстому
Души порывы хоть на час.
Вы, отроки, поймите нас.
Понять должны меня ребята,
Хоть вещь моя немного с матом,
Толстой не встанет из земли,
Как не кричи, как не хули
Он сам всю жизнь и пил, и дрался,
До сорока годов cношался,
Но дожил до седых мудей.
Забыл бутылки и бля...ей
И влез в религию, мудила,
И та пиз...ой его клеймила –
Ведь рок истории суров.
Пути назад ему не стало,
И церковь в рот его еба...я -
Не жги, брат, за собой мостов!
 
Оригинал я переделал,
Но вам до этого нет дела.
В поэме все, что гонит кровь:
Портвейны, бл..ство и любовь.
 
Вы, женщины, меня простите,
Сгустил про вас я краски цвет.
Как ни судите, ни рядите,
Но вы мне подали сюжет.

Для русской, англичанки, польки
От мужа нужно пять условий:
Чтобы не бегал в монопольку,
Ни в чем бы ей ни прекословил,
Чтоб не хромал от ней налево,
То есть – не рвал бы целки, плевы,
Чтобы зарплату отдавал
И чтобы ночью вместе спал.
А в остальном, мой милый друже,
Ты бабе на х..й ведь не нужен.



 
 

 

О, женщины! Вы нас поймете:
Не можем не курить, не пить мы,
Не можем вместе жизнь прожить,
Ни разу вам не изменить.
« Любовь чиста, мила, прекрасна!»-
Твердим мы вам, и не напрасно.
Любовь чиста, как снег в горах,
Но помни, жизни плотской враг.
Любви без ебли нет в помине!
А Бог приделал член  мужчине
 Не для того, чтоб только ссать,
А чтобы баб в пиз..у сношать!






























 
                ЧАСТЬ 1
               
                ГЛАВА 1

Живя в тяжелый, трудный век,
Где целки стали дефицитом,
И каждый честный человек
Давно скреплен, подшит, подсчитан.

Я начинаю песнь свою.
В Москве все это, братцы, было.
В те времена все на хую
Держалось, строилось, вершилось.

Отец Ростовых, мой сосед,
Он до пятидесяти лет
Боялся женщин, как проказы.
Жил, как какой-нибудь скопец.
Но раз напился пидорасом,
Женился. И пришел пиз..ец!
Поскольку член его торчал
Уже давно на пол - шестого,
Супруга друга завела.
Ну что же в этом есть такого?
Ведь с кем- то надо, чтоб спала…
Любовник – парень был, что надо!
Когда сношал, горелым чадом
Весь наполнялся их домишко.
Несло, как будто из печи.
Пока хозяин при свечи
Дрочил короткий свой ху..шко.

Мадам Ростова, баба в теле,
Сношалась, сука, как свинья.
Я помню: на страстной неделе
В сарае дрючил бабу я.
Ростову - кучер Агафоша,
Конюшенный Агеев Проша
И дед Кондрат отмершим членом-
Её еба..и в три ствола.
От трений загорелось сено,
И всё сгорело там дотла!
Папаше в память о жене
Достались трипертриппер, аденома,
Бардачный вид родного дома,
Портрет супруги на стене,
Катар всех половых путей
И трое маленьких детей.
Кто их отцы. И кто из них
Бренчал ли золотом кармана
Или был нищим, как старец?
Того не знала даже мама.
Не то, что сам Ростов- отец.
Ростов- отец их воспитаньем
Не занимался - х..й забил.
И на глазах у сих созданий
Гулящих баб домой водил.

Весь дом развратом был пропитан…
Папаша, сам всегда подпитый,
Учил он дочку с малых лет
Трико носить и брать минет.
А сына пить, курить, еба..ься
И на дуэлях как стреляться.

Росли детишки год от года.
И эта ****ская свобода
Дала хорошие плоды:
Отец- Ростов в одной попойке
Пристал к невесте сына- Кольки,
И от него огрёб пиз..ы.
Финал истории скандальной-
Разбитый папенькин еб...ьник

В тринадцать лет Наташу- дочку
Грузин один без проволочки
Поймал на пляже у реки-
Аж за далёкие буйки
Ея юбчонка улетела;
Буксир, что мимо проплывал,
Гудок на вопль Наташи дал,
И чайка в панике взлетела…

Потом уж папины седины
Не раз вставали, как стена,
Пошёл поток из анонимок,
Что честь его осквернена,
Что дочь - пиз..а, а сын ****ует,
 И что папаша в ус не дует,
Что в ряд с борделями столицы
Давно уж дом Ростовых встал.
Отец тем письмам не внимал
И твёрдо верил: ""Дочь- девица".


                ГЛАВА 2

Вдали от шума и дорог,
В краю лесов, глуши, берлог
Жил опустившийся ****ун,
Теперь поросший мохом бздун-
Болконский, старый русский князь,
Которого разврата грязь
К последней гавани прибила.
Член князя больше не стоял…
Бродяга, сутенёр, кутила
Теперь песочком тихо срал.
Да! Стены дома те сполна
Могли б порассказать дворянам…
Сюда ведь тёк поток говна,
Здесь был приют борделей, пьянок,
Здесь были жёны без мужей,
Здесь они пили и гуляли,
Сюда они обычно брали
Своих любовников- пажей.

Мужья могли здесь отдохнуть
За чаркою и полным кубком,
Могли здесь руку протянуть-
Кому _ ни будь залезть под юбку.
Ватаги пьянствующих кутил
Шатались близ курных избушек,
Ловили по лесам пастушек,
А также всех, кто чем- то мил.

От этих шумных, ****ских оргий
Соседи были не в восторге-
Текли телеги, как река.
Однажды утром старика
В Москву на вороне забрали,
В тиски мудя ему загнали,
И он всё честно рассказал.
Он вспомнил то, чего не делал.
( Потом он часто вспоминал,
Как вышка уж над ним висела.)
Объявлен был врагом народа,
В Сибирь отправлен «на природу».
Когда в вагон его сажали,
Старик плечами пожимал
И лишь  заученно кричал:
«Да здравствует товарищ Сталин!
Жена, конечно, загуляла.
Пила, кутила и кричала:
« Потухла жизнь теперь моя!»
Нашла кота и с ним съебалась
Навеки в тёплые края.

Вернувшись, князь забрал детей,
Отвадил всех своих гостей.
Андрею было восемнадцать,
Мари – шестнадцатый вот-вот.
Она уж начала еба..ься,
Брала Мария смело в рот.
Марию баловал отец,
Но скоро этому пиз...ец
Пришёл, как счёт за верхоглядство:
Из института для девиц,
В числе других разгульных лиц,
Марию выгнали за ****ство.
От хмурой Балтики она
К отцу вернулась не одна:
Приехал с ней армян ебливый
С глазами чёрными, как сливы.
Армян был ёбарь, мужелон,
За князем бегал с воплем диким,
Орал, как раненый муфлон.
Из-за него князь стал заикой.
Замучил князя геморрой.
В прямой кишке – полипы, спазмы…
На счастье – зимнею порой
Армян скончался от оргазма.

               
                ГЛАВА 3

В честь этого за много лет
Устроил князь большой банкет.
Здесь были все – весь цвет столицы:
Курагин со своей женой.
Она, как муж её хмельной,
Чтобы не ждать, пока проспится,
Спала с любым – лишь бы стоял,
Но больше всех её еб..л
Поручик Долохов.  Храбрец
Имел такой шальной конец,
Что трижды за него стрелялся;
Он пил и матерно ругался,
Был платным ёбарем, котом,
И мужелонился притом.

Хозяин сам уже был датый,
С нахальством старого солдата
Полуобблёван, весь в соплях,
Канючил что-то о ****ях,
О том, как лечат гонорею,
О том, как трудно стало жить…
Его обычно уложить
Старались гости поскорее.

А на балу был гвоздь программы:
В толпе ловили гости даму,
На стол ложили нагишом,
В пи...у – огурчик малосольный,
По пузу били палашом.
( В игру играли добровольно).
Чей дальше огурец летел.
Тот целовал у дамы ручку,
А если кто её хотел –
В пустую комнату на случку.

Мрачнее всех средь ****ства бала
Был сын хозяина – Андрей.
Ему-то, видно, что скорей
Такая жизнь остоебала.
Болконский был известен ленью,
Три раза триппером болел,
Сидел два раза за растленье,
По сто двадцатый раз сидел.
Как все дворяне, спозаранку,
Курил гашиш, марихуану.
Кончать любил он только в рот.
Котом был крупного масштаба.
Но надоели ****и, бабы.
Хотелось целку – целок нет.
От целок – грязные огрызки.
Он был фригиден много лет,
Ржавела длинная пиписька.

Молчанье княжича прервал
Пропитый голос Анатоля:
« Андрюша, милый, к нам на бал
Приедет сводник с «Метрополя»
И верный муж – шахна, два уха,
Фарцовщик, рохля и болтун –
Тебе известный Пьер Безухов.
   
Его Элен, я сейчас узнал,
Немного потрепав с друзьями,
Спала с любым – лишь бы сношал,
Жила с великими князьями,
Со всеми сильными миров,
Пиз...ой своею пропоров
С Бондарчуком в « Войне и мире».
А у неё в самой квартире
Устроен маленький притон;
Я там не раз играл в бостон.

Потом с Курагиным пиз...ели
О проституции они,
О том, как трудно в наши дни:
За палки цены дорожают,
О том, что этики закон
Сношаться на виду мешает.
Потом о бабах снова, снова
О том, как нынче к нам на бал
Приедет некая Ростова…
« Ростова?! Ба–а–а, да я их знал! -
Внезапно Долохов возник, -
Я был семьи надёжным другом
И ездил с ними на пикник,
Где спал с Ростовою супругой;
А дочь – такая образина!
Её мамаша зачала по пьяни
От Вассо–грузина ».

Тут мимо, тихий визг издав,
Лениво делая затяжку,
Прошла какая-то пиз..а
И томно почесала ляжку.
Андрей всхрапнул, как жеребец,
И кинул на неё косого,
И застоявшийся конец
Распёр его штанину снова.

Наташа.…То была она,
Вмиг оценила габариты,
Была в него уж влюблена,
В пиз...е её чесался клитор.
Не знал Андрей судьбы злосчастной:
Его избранница Наташа
Давно не целкою была.
Она с Курагиным спала;
От этого лишь стала краше 

И до него хвостом трепала -
Уже не одному давала
Она своей срамной щели
Головкой пениса потрогать.
Но, дочь коварная земли,
На людях – целка, недотрога.

Но тут Андрееву вниманью
Другие милые созданья:
То был Безухов и жена.
Элен была с утра пьяна,
Безухов был смешон и жалок,
Одет в заблёванный пиджак,
Тянул из горлышка коньяк,
Бубнил, что сразу десять палок
Кидает он своей супруге
И тут же жалился подруге,
Что спать не может он с женой,
Поскольку сам всегда хмельной.

Безухов Пьер увидел князя
И грязно обругал жену:
«Иди, ебись-ка с этой грязью,
А я отправлюсь пить к нему!»
Безухов сел к Андре за стол,
Достал бутылку в шубе пыли…
« Рванём за царствующий престол,
Чтоб член стоял, и деньги были!»

А чрез каких-то полчаса
Они пошли в сортир поссать.
В сортире хлопнули по двести,
Княжну лишили женской чести,
Забрались в женский туалет,
Заставив баб всех брать минет.
Разбили в булочной витрину,
Избили пьяного грузина,
Поехали ****ей снимать.
Андре кричал: «Всех в рот ****ь!»

На утро знала вся столица
О пьяной оргии друзей,
О пьяной дебоширской славе.
Одни друзья, не знав о ней,
Проснулись в уличной канаве.
Похмелье – утро тяжело.
Болконский с головой чугунной,
В желудке всё так и свело.
Андрей слюною клейкой сплюнул,
Попил воды в канаве сточной,
С трудом начал соображать
О том, что было этой ночью:
«Да, память, в рот её еба....ь!
Всё было смутно, как в тумане,
И с кем-то я по пьяни спал,
Стихи Шекспира я читал
На тухлом, зассаном диване».

Безухов с лестницы упал,
Когда назад он возвращался
( Уж слишком скверно он ругался):
« Вчера меня он засношал, -
Кричал: "Никто меня не любит!"
Скулил, что ****ство нас погубит,
Что дом родной, как дом бардачный,
Что едем, мол, ко мне на дачу…

Безухов спал и видел сон,
Что он забрёл в чужой салон.
Девицы, дамы в том салоне
Все, как одна, обнажены,
Их груди, право, так нежны
Что *** ширинку так и ломит!
Увидя Пьера, все к нему,
Готова каждая отдаться,
А Пьер, не зная почему:
«Простите, мне нельзя еба...ься!»

«Нельзя еба...ься?! Морда сучья!
Тогда сейчас тебя научим!
Прощайся с ху..м и мудями,
Навеки отъебался им,
Не будем мы тогда ****ями,
Если тебя не оскопим!»

Безухов в ужасе проснулся,
Ощупал толстые мудя,
Разок устало потянулся,
Глазами мутными глядя:
« Андрей, поедем в «Метрополь»
За кружкой пива и минетом.»
Андре сказал ему: «Изволь».
И бросился ловить карету.

Москва! Как много в звуке этом!
Столица ведь, ебе..а мать!
Пускай простят меня поэты,
Но это вам не х..й сосать.
Князь Светлый Долгорукий Юрка,
Любил кутить он в сих местах,
И на охоте девку Нюрку
Поймал в ракитовых кустах.
А Нюрка с перепугу, страху
Не захотела раком встать,
Успела, сука, убежать
И укусила князя за х..й.
Да, ебля…В ней минута – праздник.
От этой мимолётной связи
Князь заработал трипперок.
Что значит ****ства ветерок.

А триппер – это не ангина,
(Пол-литра выпил, и прошло).
Спросите вы у армянина,
Он знает, что это за зло:
Поссышь – текут рекою слёзы,
Текут по розовым щекам.
Вот так и понеслась река –
Любви непознанные грёзы
И крик в тумане: «Вах-ва-ва!
Москва – Москва – Москва – Москва!»

По площадям, ещё раздольным,
Андрей подъехал к «Метрополю»,
Безухов, пьяный, слез с пролётки,
Купил в буфете ящик водки,
За трёшку снял такую ****ь,
Что в КВД; не отыскать:
Глаза, как два ведра помоев,
А жопа, как печной заслон.
С ужасным, диким, пьяным воем
Ввалилась троица в салон.

В салоне был гусарский блуд.
Андрей, поправив грязный китель,
Рыгнул: «Ребята, извините,
Но чтобы через пять минут
Салон был пуст, как та бутылка».
Один гусар зевнул с ухмылкой,
Сказал: «Пошёл в пи...у, мудак,
Пора армейским офицерам
В войне и ****стве знать бы меру,
А то ведь попадёшь впросак!»
Гусара пиз..или и гнули,
Глаза на жопу натянули,
Заставив часто заморгать.
Всех вас бы так переебать!

Утих салон, умолкли гости,
Болконский ткнул портье в бок тростью:
« Чего стоишь, как член во мху!
Покажешь номер наверху!»
А наверху вопил Курагин:
Бедняга, охуев от браги,
Играл с ****ями в чехарду,
А Долохов чесал пи..у
Какой-то пьяной гимназистке,
Курил «Герцеговину Флор».
Какой-то сын далёких гор
Спал мордой в грязной, липкой миске.
Пропахло в номере менстрой,
Подпиз...ой слизью, «Солнцедаром»,
Портвейном, чачей и водярой –
Так пахнет в комнате порой,
Когда в общаге в день рожденья
Устроен маленький уик-энд;
Прости меня в сей миг, студент,
Прости моё стихосложенье!

Болконский на нулях вполз в номер:
- Привет, Курагин!
                - Ты, Андре,
Я вижу, жив ещё, не помер!
- Купил водяры у Депре!1


Тут слово за слово, они,
Вспомнили радостные дни,
Как вместе в гвардии служили,
Коней ебли и ханку пили…

А русский дух, что Русью пахнет,
Такой, что скажет вам любой:
Пока нас кочет в зад не трахнет,
Лежим и ловим мух пиз..ой!
Войну мы с бабами проспали,
Пока трезвели и блевали,
Французы Неман перешли
И началися пиз..юли.
Я помню: утром с бодуна
Пошёл поссать я в кукурузу,
( Вся рота в дым была пьяна)
Гляжу, а за рекой – французы…
Бурбоны дали нам просраться,
И научили, как еб...ься.
Сыны поруганной земли,
Мы с Толей роту увели.

Чтоб отомстить за кровь, за слёзы
И не остаться без яиц,
Прошлись по вражеским обозам
Под городком Аустерлиц.

Да…Поебались мы немало.
Уже потом, под трибуналом
Судьба нас нитями свела.
Параша мило из угла
Улыбки строила нам с Толей,
Нас разбирал Барклай де Толли:
Компотом ссал с моих рассказов,
Заслугам прежним не внемля,
Он, подмигнув похабно глазом,
Пихнул в колонию меня.
Боливия! Страна – богиня!
Три года – жуткая жара.
****ей и водки нет в помине,
Винтовка, онанизм, муштра.

Андрей, напившись в карауле,
Пошёл в пигмейское село,
Дождавшись, пока все уснули,
Он всякой логике назло
Позвал в сарайчик негритянку.
Под визг девичий в тишине
Под жарким небом при луне
И под весёлую тальянку…
Девица плакала, кричала,
Елда полковника сновала
Под этот визг туда - сюда,
Трещала девичья пиз..а.
Потом он вынул острый кортик,
Заставил взять её он в ротик,
И так сношались до  утра,
Et cetera, et cetera… 2



На утро нашего героя
Судил суровый суд «ба-бойя».
Шаман пустился в дикий пляс
И в такт мудями злобно тряс.
Отец девицы весь качался
И плакал, прям–таки навзрыд,
Переживал девичий стыд
И нервно в яйцах ковырялся.

Болконский бледностью покрылся
И тихо кое с чем простился:
« Дай силы мне, о, мой Творец!
Дела закончены, пиз..ец!»
«Пиз...ец» - шесть букв всего словечко,
За каждой буквой смысл большой.
И в жизни нас волнует вечно,
Когда пиз..ец получишь свой.
Когда ревнивый муж приходит,
А ты ебёшь его жену,
Но ведь не муж, пиз..ец на взводе,
Мы у него всегда в плену.
Пиз..ец всему настать обязан–
То диалектики закон,
И шарик наш к нему  привязан,
Как мрачный мировой канон.

Внезапно, из-за крайней хаты,
Подняв клинки, с ужасным матом
Огромный вылетел шобёл –
Их случай вовремя привёл.
Деревню мы дотла спалили,
Вождю мы яйца отрубили,
Изжарив в медленном огне:
Да, на войне, как на войне!
Андрей налил стакан сухого,
Со смаком выпил, закусил,
Воспоминаний мир суровый
Души потёмки осветил.
Друзья упились до усрачки,
Болконский, вставши на карачки,
Захрюкал, как кабан в говне.
В бреду и в пьяной полумгле
Пополз и, поваливши стул,
Нассал и в луже той уснул.

1 Депре винный магазин  2 и так далее...

ГЛАВА 4


Наташа после трудной ночи
Прополоскала рот водой
Лениво, как бы, между прочим,
И занялась своей ****ой.
Привычной бабьею сноровкой
Она взяла свою спринцовку,
Ввела в пиз..у грамицидин;
С спокойствием, почти небрежным,
Протёрла липкую промежность
И затопила свой камин.

Вчера в шумихе, блеске бала
Она увидела его.
Впервые тонность; испытала,
Её пиз..у совсем свело.

Подобно Лариной Татьяне,
Она хотела написать…
«Но как же мне его застать?
Ведь он всегда средь этой пьяни!
Как быть мне, я сама не знаю,
Пойду, спрошу у Николая».

Никола, братец Натали,
Спал на обспусканной постели.
В Наташу вдарил смрад хмелин –
У брата пили по неделям.
Здесь развращалась Натали,
На этой продранной постели
Её сначала завлекли,
Споили, а потом раздели.
Здесь ей впервые англичанин
В пиз..у засунул плоть свою,
И вместе здесь они кончали,
И он шептал ей: «I love you!»

«Впервые здесь взяла ты в рот
И тут  же спермой подавилась.
Дурёха, кто же так берёт?!
Мала ещё, не научилась!
Тебе всего ещё семнадцать,
А ты кончаешь ой-ля-ля, -
Сказал потом ей Николя, -
Побьёшь рекорды ты по ****ству».

Наташин брат храпел, как боров,
В семейных, стираных трусах
Мудя в кудрявых волосах;
Наташа фыркнула с укором.
И тут внезапно мысль шальная,
То свойство женского ума:
«Пойду сейчас к нему сама,
Как есть, в белье, совсем нагая».




 ГЛАВА 5.

Болконский натощак курил,
Мудя в тазу широком мыл,
Головку мазал вазелином.
Безухов Пьер нашёл грузина;
Тот, чтобы время провести,
Решил часам так к десяти
Пригнать сюда ****ушек стаю
И сделать тут немного раю.

Ревел Курагин за стеной –
Замучил триппер бонвивана,
Элен с Андреевой женой
Лежала молча на диване.

Болконского женили рано:
По пьяной глупости гостей
Его с женой снесли в постель,
Поскольку оба были пьяны.

По-пьяни бедный мой Андрей,
Нащупав, что лежит с девицей
И не дождавшись, как проспится,
Он ей засунул посильней.

Жена, конечно, протрезвела,
Кричать начбла: «Целка я!
А эта грязная свинья…»
Короче, вот какое дело.

Он ей в отместку изменял
Со всеми, с кем лишь  было можно,
А если было невозможно,
Он шёл и в унитаз кончал.

Внезапно в коридоре визг –
Безухов Пьер с грузином вдрызг,
За ними шёл визгливый рой.
«Андрюша, светик мой родной,
Я был в соседней школе с Гогой,
Мы сняли целый класс девиц
Из самых лучших учениц,
Я прихватил их педагога –
Бабец сладка, что твой арбуз,
И ей всего каких-то тридцать.
Ты знаешь, что у них за вуз,
Тебе ведь довелось учиться».

Он начал раздевать её,
Жюли лишь томно помогала,
На ней осталось лишь бельё,
А троица уже кончала.
Но тут лакей вошёл к Андрею
И что-то на ухо шепнул,
И вслух добавил: «Поскорее».

Трусы Болконский подтянул –
Игра была во всём разгаре.
Андрей зашёл в свой кабинет:
Пред ним девица в пеньюаре,
На вид всего семнадцать лет.
Болконский скрыл волненье члена,
Он рвался в бой, раздув трусы,
Взглянул на стенные часы.
С конца закапала уж пена.

-Болконский, я в вас влюблена!
-Мадам, хотите поебаться?
-О нет, Болконский, я должна
Вам во влечении сознаться!

«Она сейчас скажет , что невинна,
И что не надо, мол, сношать…
Таких историй список длинный
Могу вам, люди, рассказать.
Таких еб..л я сразу по три, -
И вслух добавил, - в рот возьмёшь?
Коли не выплюнешь, сглотнёшь,
Так мы с тобой ещё посмотрим»!

Наташа опытной рукой
Взяла, губами отсосала,
Он кончил, и она сглотала,
И сперма липкою струёй
Лишь по щекам ея стекала…

Всю ночь Андрей её вертел:
И в рот, и в жопу, ставил раком,
Под утро княжич ослабел,
Спустил в подушку и заплакал.

Палёный запах шёл с лобка,
В него причудливо вплетался
Душистый дым от табака,
Князь от изжоги проблевался,
И в коридоре встретил Пьера:
«Плохие новости, мой свет,
Твоя супруга и мегера
Взяла Курагина минет
И от удушья околела»!

От горя князь Андрей запил,
И пьёт уж третию неделю,
Он долго слёзы спьяну лил
В плену угарного похмелья.
Марихуаной продымил
Вертеп бардачный и печальный…
Ни ****ства в нём, ни шуток сальных,
Он только пил и пил, и пил…

Но тут он вспомнил про любовь,
Пиз..ы и плоти ароматы,
И «меч» его поднялся вновь
С проворством старого солдата.

И в этот самый страстный миг,
Как это пишется в романах,
В приёмную приполз денщик,
Отдал письмо и сполз к дивану.
«Андрюша! Я тебя ждала,
Очнулась, где – сама не знаю…
Тогда я пьяная была –
Я спьяну тут же засыпаю.
Безухов Пьер, как ты ушёл,
Напился и споил гусаров.
Меня он в комнате нашёл,
И дали мне такого жару!..
Все были пьяны вдрибадан,
Один из них с подгнившим носом
Достал из кобуры наган
И начал лезть ко мне без спросу.

Безухов – тот всё грязь молол,
Он положил меня на стол,
В пиз..у бутылку мне забил
И горлышко у ней отбил.
«Еба..ь в пиз..у грешно, ребята,
Вообще и ебля – это грех».
Тут Пьера подняли на смех:
«А в жопу можно, как солдаты»?

Очнулась в грязной я уборной,
Там кто-то хрипло голосил:
То плач был девки коридорной,
Ей кто-то всё бубнил: «Соси».
Андрей, мой милый, вспоминая
Твою любовь, валюсь на пол,
Теперь я триппером больная
И принимаю трихопол.
Работаю в публичном доме,
Здесь много курят, много пьют,
Пиз..у мне очень больно ломит.
Прощай, Андрюша мой, Adieu»!

Андрей решил без промедленья
Пойти просить благословенья:
«Пойду, решусь, пойду к отцу,
Потом с Наташкою к венцу».
Отец его благословил,
Достал два литра самогона,
Марию, дочку, разбудил,
Та спьяну, да ещё спросонок
Сидела, головой крутя,
Какую-то херню плетя.

«Андрей, а сын твой – шалунишка,
Буравом стену просверлил
И подсмотрел, дрянной мальчишка,
Как я в сарае раздрочил.
Да, парень смелый, весь в отца,
Я в десять был ещё пацан,
А твой принёс дневник из школы:
Учитель пишет, может, врёт,
Что Колька к девкам пристаёт
И делает в пиз..у уколы.

Андрей слащаво улыбнулся,
Стакан небрежно свой отпил,
Лениво «Астрой» затянулся:
«А всё же Колька очень мил.
Да, дети сейчас – акселераты,
В шестом уж бабы курят, пьют,
В девятом уж минет берут,
Мы перед ними – салажата…

Недавно кинул пару палок
До ужина своей жене,
А дочь мне: «Папа, что ж так мало?
Мой Вася десять кинул мне».
И дочь, и этот умный Вася
Ещё пока в девятом классе.
 
Недавно дочь родная Лена
Сказала: «Целку сейчас поймать –
Иголку легче отыскать
В стогу уложенного сена».
Да, целка – общества беда,
Уж атавизмом скоро станет,
Не верьте целкам, господа,
Когда вас целкою поманят».


ЧАСТЬ 2
 

ГЛАВА 1.



О свадьбы русской старины!..
Где свёкор, забыв про седины,
Пока жених наш в стельку пьяный,
Невесту дрючит на диване,
Подняв ей юбку, сняв корсет.
Свекровь рога ему наставит,
Ей сват в пиз..у уж палку ставит,
Она же делает минет.

Шум, визги, крики, rock’n roll,
Здесь чью-то дочь влекут под стол,
Поспешно юбку задирают,
И, помолившись, начинают…

Андрей на свадьбе с Пьером дали,
Распили ящик «Цинандали»,
Поймали гимназистку в зале
И на рояле отъебали.
Княгиню, дряхлую старуху,
Гусар подбил на групповуху.

Курагин заблевал свой свитер,
Забыл тоску, Элен и триппер,
Накрывшись ссаною пиз..ой,
Подсел к кухарке молодой
И под романс про кари очи,
Ей в рот кончая, жадно дрочит.

Пером писать мне не удастся,
Какой там был разврат и ****ство!
Гремел Болконских дом вулканом;
Внемля женитьбе, ****ским планам,
На свадьбу съехалась родня.

Простите, отроки, меня,
Я опишу вам всё, как было.
А было так, что верь - не - верь,
Любой монмартровский бордель
В сравненье свадьба бы затмила!

Всё было в принципе пиз..ато:
Косяк ****ей пришёл с Арбата,
Два педераста, онанист,
Какой-то спившийся артист.
С пальбою, гамом, диким свистом
«Таганка» въехала на двор
И из «Ромэн» цыганский хор,
Дыша «Агдамом» и «Лучистым».

Наташа тоже не терялась –
Сперва с Безуховым еб...ась,
Потом вахтёру отдалась,
Потом изрядно напилась,
Пошла в сортир попить водички
И там увидела Элен:
Ей гувернёр mousieur Потлен
Всадил по самые яички!

В другом отделе спал Безухов,
Бедняга был с утра под мухой,
На бабе кончив и заснув,
Во сне был чист он, как ребёнок,
Слюну с губы пустив спросонок,
Он спал, щекой к груди прильнув.

Андрей пошёл сблевнуть немного,
Ему вдруг преградил дорогу
Какой-то пьяный мудозвон,
Твердил про совесть, про закон,
Что, мол, за ****ство он ответит
И что ему три года светят –
То был районный прокурор.
Андрей, кончая разговор,
Поссал блюстителю на брюки,
Зевнул от вечной, пошлой скуки,
Плетя ногами вензеля
И повторяя: «Не х..я»!

На утро дом весь оцепили,
Вмешалась пресса, как всегда.
Она, липучая пиз..а:
«Кого сношали, с кем вы пили»?
Ростов-отец надел медали,
На лапу прокурорам дал,
И дело, как всегда, замяли.

ГЛАВА 2


Все бабы – это сучье вымя,
Обыкновенная пиз..а,
И тот, кто делит лиру с ними,
Тот рогоносец и манда.
На бабах погорел Онегин,
И Пушкин стал рогат, как бык.
Прервавши ****ские набеги,
На бабе погорел старик.

О, бабы, кто вам больше нужен?
Но если муж не спит с женой,
Пусть хоть златое сердце мужа,
Его заменит член стальной.

Андрей почувствовал тогда,
Что стережёт его беда,
Что член его уж непослушен –
Ещё бы! Сколько водки глушит.
А тут Наташка, как назло,
Всё лезет поебаться, сучка.
Недавно забрала получку
И с Анатолем в бар ушла,
А там, как видно, в рот брала.

В печальном, горьком катаклизме
И оказался мой Андрей:
«Наташа…Спать ведь надо с ней,
В семье нет места онанизму».

Такая жизнь страшнее смерти,
Вы мне, читатели, поверьте,
Чтобы полковник – бог войны,
****ун, позёр, орденоносец
Вдруг стал покорный рогоносец
И верный муж своей жены!

Андрей не верил всем поклёпам.
То, что даёт Наташа в жопу,
Пока лишь дома нет его –
То не беда, то ничего.

Один поклёп привлёк вниманье.
Духами лист бумаги пах,
Письмо написано в стихах,
Писало милое созданье:
«Твоя Наташа с Анатолем
Имела близость и не раз,
Когда ещё училась в школе,
А ты – козёл и педераст.
Пока ты тут мудями хлопал,
Живот чесал и гладил жопу,
Она с Курагиным съеблась,
Их в церкви окрутили мигом,
Она за это отдалась
Попу – пропойце и расстриге»
Болконский дальше не читал,
Наташу грязно обругал.
В пылу гневленья, жаркой ссоры
Девчонку в сени затащил
И в злобе ей он засадил
В пиз..у по самы помидоры;
Девчонка, плача и крича –
Душа у целки очень хрупка,
Оправив порванную юбку
И еле ноги волоча...

«Наташке ****ства не прощу,
Я ей сурово отомщу,
Не стану даже член поганить,
Я поступлю, как поступил
С гаремом в солнечном Афгане».
Наташку он поймал в Рязани,
Отдал её там местной пьяни,
Узлом ей сиськи завязал,
Пинка под зад ей с треском дал.

А тут война…На батарее,
Где довелось служить Андрею,
Все жили дружною семьёй,
И каждый день сами с собой…

А на войне, как на войне:
За мужеложество судили
И суд военный учредили,
Чтобы суровее вдвойне.

Андрей на бруствере, как страж –
С трубой подзорною – на пляж:
Там у излучины речушки
Купались юные сыкушки.
Они купались и смеялись,
За сиськи весело хватались.
Лобки в кудрявых волосах.
В певучих, детских голосах
Заметна плотская истома.
«Ведь с кем теперь сношаться дома»?

Едва сгустилась темнота,
С присущим воинским талантом
Андрей с командой на плотах
Отплыли половым десантом.
Еб..и баб всех в прах и пух.
Когда всех баб переебали,
Они над ними извращалиссь…
Потом принялись за старух.

От спермы, крови и портвейна
Вода сменила колер свой
И стала не родной водой,
А гладью зассаного Рейна.

Но миг несчастья очернил
Андрею плотскую картину –
В степи Болконский наступил
Ногой на пластиковую мину.
Огнём разворотило пах.
Андрей Болконский весь в слезах
Себе вдруг с ужасом признался:
«Окончен бал – ты отъебался!

Мудя теперь не почесать,
И уж не сунешь отсосать
Смазливой, пухленькой бабёнке,
Не рвать уж девственные плёнки…

Любовь без палки ведь мираж,
А член – любви надёжный страж.
Он сгладит вмиг все бабьи ссоры
В интимной близости с женой,
То ключ от красоты земной –
Финал любого разговора.

Теперь, вертя кудрявый ус,
Не подъебнёшь за нежной попкой,
Сначала медленно и робко,
Потом, когда войдёшь во вкус,
Рукой раскованно, привычно
Под юбку бабе пропихнёшь
И вместе томно так вздохнёшь.
Потом сношаться – как обычно».

Андрей от горя принял яд,
Поносил дня так три подряд,
А на четвёртый застонал,
Подёргался и дуба дал.

Ещё скажу я вам, поэты,
Пошла Наташка по рукам,
С грузинами по кабакам,
Берёт за трёшницу минеты,
Живёт по волчьему билету,
С ней спали все, а я не спал –
Поэму эту вам писал.


ГЛАВА 3.

А на могиле у Андрея
Стоит гранитная елда.
Распространяя дух портвейна,
Друзья приходят иногда
И эпитафию читают,
И кто из них не очень пьян,
Тот ставит на плиту стакан,
И слёзы по щекам стекают…
«Я вас любил при жизни, ****и,
Хоть здесь лежу, но ебли ради
Найду вас каменной елдой
И на земле, и под водой»!!!
 
.
                1983 год.сцена свадьбы 1986год добавлена.