(1506-1558)
Под седоками лошади поджарые.
Степь… Миражи маячили вдали.
Она была украдена татарами.
«Живой товар» на лошадях везли.
Анастасия дочь была Лисовского.
Священником служил её отец,
В крови наполовину было польского.
Идти собралась дева под венец.
И день для свадьбы был уже назначенный,
Но путь иной избрала ей судьба.
Борьбой жестокой жизнь была оплачена.
Без правил шла неравная борьба.
Она велась среди невольниц схватками.
Победу или смерть сулил исход.
Краса её лица и кожа гладкая
Напоминали зрелый, сладкий плод.
И отличался взгляд очей безбрежностью.
Магический выплёскивался блеск.
Значение имела её девственность.
Особый был всегда к ней интерес.
Слыла красы невольница несказанной.
Рустем – паша хотел её купить.
Смогла б султану верность быть доказанной,
Когда б он смог подарком угодить.
Выстраивая дум хитросплетение,
Значенье придавал паша всему.
Но сам крымчак подарок в услужение
В дар преподнёс при случае ему.
Подыскивал паша давно красавицу,
Султану сделать он мечтал сюрприз,
Чтобы она могла ему понравиться,
Умела ублажить любой каприз.
Паша был молод, в меру образованный,
Учителями жертву окружил.
Он был Анастасией очарованный,
Своих страстей гася горячий пыл.
Назвав Анастасию Роксаланою,
Невольницу поднёс султану в дар.
Но чтобы Сулейману стать желанною,
Пришлось употребить ей силу чар.
Секретами владели сладострастия
Все жёны. Было так заведено.
К рабыням относились все с пристрастием.
Не каждой выжить было суждено.
Лишь будучи подаренной, не проданной,
На роль жены был шанс претендовать.
Желанье выжить было в ней природное.
И среди жён хотелось главной стать.
Так, не колеблясь, юная наложница
Сменила свою Веру на Ислам.
Своей судьбы жестокой став заложницей,
Попала, как зверёк, она в капкан.
Гарем напоминал всегда террариум.
Законных жён четыре было в нём.
Друг друга они ели, как пирании,
Приблизив себя к цели с каждым днём.
За всем следили евнухи-надсмотрщики.
И всем она старалась угодить,
Классически играла роль притворщица
С надеждой сына первенцем родить.
Был каждый шаг продуман для спасения,
Несчастий новых отдаляя миг,
Давала щедро взятки, заверения,
Выстраивая планы для интриг.
Страстями распалить пыталась жаркими,
Вниманием султана окружив,
Старалась свои жесты сделать яркими,
Сомнения игрою усыпив.
Ведь подлежали смерти все наследники,
Которые могли б взойти на трон.
Пытаясь сделать евнуха посредником,
Жизнь ставила свою она на кон.
Здесь каждый шаг имел свои последствия.
И хитрость надо было проявлять.
Могло сулить опасности бездействие.
Не позволяла жизнь спокойно ждать.
Была она желаньем одержимая
Всех убивать, кто встал бы на пути.
И мать не пощадила бы родимую,
И со свекровью счёт смогла свести.
Исполнилось двенадцать её дочери.
И здесь ей не хотелось прогадать,
Рустем- пашу используя, меж прочего,
Их браком поспешила повязать.
Почти в четыре раза старше дочери,
К тому же, был он крёстным Мустафы.
Анастасию это не заботило.
Своей не потерять бы головы.
Всё через дочь надеясь впредь выведывать,
Осведомлённой став дворца интриг,
Чтоб каждый шаг своих врагов выслеживать.
Сулить ей мог несчастье каждый миг.
Вслед взгляды посылались ей суровые.
И замкнута была судьба в кольце.
Султан мог каждый день влюбиться в новую.
Красавиц было много во дворце.
С дороги убирала всех мешающих.
Опасен сын был старшей – Мустафа.
Мысль становилась душу обжигающей.
Убрать его с пути она должна…
Бросая зёрна в почву благодатную,
Предательством пугая всякий раз,
Смогла осуществить мечту желанную.
С её подачи каждый был указ.
Султан игрушкой стал в руках жены своей,
Смог мать родную со свету изжить.
Закон не разрешал лить кровь своих детей.
И он издал указ их задушить.
Сошла с ума жена, скончавшись, старшая,
В измене обвинён был Мустафа,
Вдовой осталась дочь родная младшая.
Был обезглавлен муж её паша.
В лицо смотрела смерть, дышала в спину ей.
Наследником остался Сулейман,
Любимый её сын. Убив других детей,
Исполнила она заветный план,
Избавившись врагов и их посредников.
Хитрила, извиваясь, как змея.
Остался сын единственным наследником,
Спасённой оказалась жизнь своя.
Чтоб впредь не оказаться вдруг низложенной,
И сын не потерял наследный трон,
Всех сыновей султана уничтожила.
Их было сорок от различных жён.
А Сулейман был озабочен планами,
Чужих земель захватом увлечён.
Стонал от боли ветер над курганами
Под стук копыт и хлёстких плёток звон.
Был Сулейман подобен Чингиз-хану
По зверствам и жестокости своей,
Вёл войны, завоёвывая страны,
Вершил убийства женщин и детей.
Характер отличался его злобностью.
Империя Османская росла.
Жестокость – порождение жестокости.
И в ней себя невольница нашла.
Взрастила злаки почва благодатная.
Жестокость укрепляла слабый трон.
И не было страшнее, кровожаднее,
Подобия средь женщин всех времён.
Считалась Роксолана образованной
И ярой покровительницей муз.
Но власть ей не судьбой была дарована.
Испробованы жизнь и власть на вкус,
И связана судьба с кровопролитием
Все сорок лет. В историю веков
Собой вписала яркие события,
Убрав с пути наследника врагов.
У зла всю жизнь стояла в услужении.
И смертью умерла она своей,
Живя с мечтой. Ей сына восхождение
Мерещилось на трон до смертных дней.
Был на престоле овдовевший Сулейман
Ещё семь лет, оставив сыну трон.
Прослыл сын пьяницей и к славе не был рьян.
Лишь восемь лет престолом правил он.
24.02.2010