В девяностых годах наш народ не снимал с себя траура,
Был экран телевизора, словно огромный магнит.
На экране безумно страдала рабыня Изаура.
До сих пор у меня за Изауру сердце болит.
И виски поседели, подернулись будто бы инеем,
И скупая слеза по небритой сползает щеке.
Жаль жена, что не ты на фазенде была той рабынею!
Почему не тебя ждал жених с миллионом в руке?
А еще через год познакомились с Марианной,
Замарашкой, что мыла и чистила всем башмаки,
Ночевала в соломе, вела себя дико и странно,
Ела суп и жаркое без ложки и вилки, с руки.
Вытирала рукой с подбородка то слюни, то сопли,
Выбивала хозяйке ковры, чтоб не ела их моль,
Издавала, бывало, какие-то жуткие вопли,
А женился на ней (вы представьте !) почти что король.
Где богатство - там драма. Положено так это что ли?
Марианна однажды по парку брела неспеша,
Увидала добрейшую черную матушку Чоле
И, рыдая, дала подержать своего малыша.
А потом лет семнадцать, а кто говорит и поболе,
Рос парнишка не зная ни мать, ни отца своего.
Папа пил. Мама плакала горько и вволю.
Так привыкли. Привычки, они же превыше всего...
Триста серий и все разрешилось. Все просто и ясно.
Наступил happi and и отец разрядил пистолет.
Марианна всплакнула, но это для баб не опасно,
А богатым и вовсе рыданья идут не во вред.
Я смотрел сериал и вздыхал. Как хреново богатым!
Постоянные трудности. Нет никакого житья!
Вот бы жили они в СНГ на смешную зарплату,
Хохотали бы чаще, чем нищая наша семья.
Год за годом идет. Сериалы нам крутят иные.
Вот приехала в Мехико только с одним узелком
Босоногая девушка. Кто это? Просто Мария!!!
Та, что будет с самими графьями на равных потом.
Море слез и соплей. И финал - она с графом в Париже!
И Париж, покоренный талантом ей рукоплескал.
А у мужа у ейного, в Мехико, съехала крыша.
Он неделю не брился, бухал и обои ласкал.
Он все время ругал неповинную тетушку Мати,
По квартире метался, ну точно как раненый зверь.
Он не трахал Сулейму. Он спал как бревно на кровати.
Анашой обкурился, уж ты мне, Мария, поверь!
А вообще за бугром быть мужчиной не так уж и сладко.
Тётки там агрессивны. Какие-то наглые все.
От Ивонн столько серий бежит и бежит без оглядки
Чернобровый парнишка Игнассио ? ... , или Хосе ?
Я вдруг как-то подумал по вашему, - Oh, mamma mia!!!
Как все это ужасно! Как жизнь твоя трудно идет!
Приезжай к нам в Чимкент. Мы все ждем тебя, просто Мария!
И устроим швеей на известную фирму "Восход".
Будешь шить нам ужасные, серые юбки и брюки,
Получая зарплату в бесценных казахских теньге.
Так зато ж не найдут тебя здесь эти злобные суки.
А найдут - коллектив безусловно поможет тебе.
Приезжай не одна, привози с собой внучку и сына,
Мужа тоже. В Чимкенте прекрасный дурдом.
В магазинах гнилая картошка, на рынке свинина,
А не хватит теньге - наплевать, мы ведь как-то живем.
Может быть за границей и я был бы очень богатым.*
На сафари стрелял с вертолета слонов и быков
И рыдал бы, как все, в этих долбаных Мехиках, Штатах,
Но я здесь и смеюсь. Я ведь житель Страны Дураков.
*Я не разбогател и остался, как прежде, простым, балдежным парнем.
8.03.1994.