Я видел тот свет...

автор Александр Карелин http://www.proza.ru/avtor/alexkar , фото из альбома автора

«Всем смертям назло…»
(К. Симонов)

                -1-

      Было еще совсем темно, когда колонна начала выдвигаться из расположения  70 ОМСБ (отдельной мотострелковой бригады). Грохот танковых двигателей, рев машин, едкие запахи выхлопных газов, крики людей – все это перемешалось в причудливый «коктейль». Начинался боевой рейд.  Подавляющее большинство военных покидали на неделю свой обжитый военный городок.  Место Автоперевязочной (АП-2, на базе ГАЗ-66) было определено еще накануне вечером при выстраивании колонны. Впрочем, водитель уже не первый раз выезжал «на боевые», действовал уверенно, заняв место за названным бронетранспортером.  Совсем другое дело сосед водителя по кабине. Это был первый рейд старшего лейтенанта медицинской службы. Все было совершенно необычно и ново для него. Смотрел во все глаза, хотя  в свете притушенных фар не очень-то было видно.

     Еще несколько дней назад, в начале августа, состоялось совещание со всеми врачами Отдельной Медицинской роты Кандагарской Бригады. На совещании, которое открыл исполняющий обязанности начальника медицинской службы капитан Канюк, присутствовали и врачи из госпиталя  (два хирурга и начальник медицинской части). За несколько лет сложилась своеобразная традиция взаимопомощи между врачами госпиталя и Медроты: на место выбывших госпитальных специалистов (отпуск, болезнь) прибывали врачи из Бригады. При тяжелых случаях ранений приезжали на помощь врачи из госпиталя.
 
     На совещании решался вопрос о медицинском обеспечении боевого рейда, который обещал быть трудным. Вся проблема состояла в практически полном обновлении хирургов в Медроте – прежние еще в начале июля уехали в Союз поступать в Военно-Медицинскую Академию, завершив службу в 2,5 года, даже не дождавшись замены (время поступления поджимало). Только старший лейтенант Невский еще успел застать «старичков», а потом несколько недель «тянул лямку» один за всех.  В конце июля приехал один,  а в начале августа – другой хирург, заполнив, наконец, должности начальника операционно-перевязочного отделения и  начальника медицинского взвода-ведущего хирурга. Невский вздохнул свободно – все-таки не один теперь хирург на всех раненых (тем более что скоро должен был вернуться из отпуска еще один опытный хирург, имеющий большой опыт работы в Афгане).

     Новички только начали проходить процесс акклиматизации. Это очень тяжелый период для каждого, кто  приезжал по замене в жаркие летние месяцы. Особенно страдал сейчас ведущий хирург капитан Александр Голущенко. Его полное тело буквально «плавилось» от изнуряющей августовской духоты.  За неполные две недели он потерял уже около 20 килограммов, продолжал худеть и дальше, из него как будто «выпускали воздух». Ни о какой поездке в рейд для него не могло быть и речи.  Начальник отделения не пробыл в Афгане и 5 дней, на все смотрел удивленными глазами, охал и ахал от жары.  Отпускник, старший лейтенант Николай Сергеев, прибудет буквально  за день-два до начала рейда. Его тоже нельзя посылать сразу на боевую операцию.

      Проанализировав ситуацию, и.о. начальника медслужбы бригады остановил свой выбор на Невском – уже полтора месяца в Афганистане. Старший лейтенант не возражал, спокойно выслушал решение начальства. Надо когда-то начинать. Начальник медицинской части госпиталя высказал сомнение – нет опыта оказания медицинской помощи в боевых условиях, справится ли? Может, лучше отправить хирурга из госпиталя?
- Справится!- уверенно заявил Канюк.- Он уже в середине июля показал чего стоит, когда летал в Шинданд, а на обратном пути оказался в сбитом вертолете. Там и помощь раненым оказывал, и повоевать успел!

- А так это и был ваш Невский? Наслышан об этой истории. Молодец, коли так!- подполковник из госпиталя успокоился.

     Таким образом, решение было принято. Невский стал готовить в последующие дни Автоперевязочную  к выходу. Загружал перевязочный материал, медикаменты, носилки и т.д. Особенно спросить было не у кого, полагался на собственное усмотрение. Кто его знает, что еще может понадобиться для оказания помощи. Не хотелось, чтобы в первом рейде не нашлось необходимых средств для раненых.  «Забил» машину под «завязку».

       Обрадовался Александр Невский, когда за два дня до выезда ему назначили в помощники фельдшера, сержанта Славу Табачникова. Тот имел высшее образование, окончил ветеринарный институт, но за отсутствием военной кафедры, его призвали по окончании ВУЗа на два года солдатом. После небольшого ранения Слава попал на лечение в Медроту, где его знания и умения оценили и перевели после выздоровления в штат фельдшером. Последние полгода он так и служил  в операционно-перевязочном отделении, неоднократно выезжал за это время и в рейды, иногда даже без офицеров.

        Прислушиваясь к советам опытного Табачникова, старший лейтенант выгрузил из машины лишнее. Теперь он явно приободрился – успел хорошо познакомиться с сержантом за неполные два месяца совместной работы (даже тот помогал при операциях), оценил его добрый и веселый нрав. Будет с кем  посоветоваться в трудную минуту.

    За день до начала боевой операции командир Кандагарской бригады, высокий, спортивного телосложения подполковник собрал всех офицеров подразделений для постановки задач.   Звучали непривычные для уха Невского названия населенных пунктов: Зангабад, Базарча, Нагахан и др.

    Когда комбриг попросил офицеров высказываться, один из командиров батальонов возразил, что при такой постановке задачи потеряет многих своих бойцов.  Неприятно поразил ответ подполковника:

- Меня не интересует количество потерь! Ты мне, комбат, выполни приказ, а там посмотрим…

    В зале клуба, где проходило совещание, наступила напряженная тишина. Стало понятно, что командир бригады настроен на решение задач любой ценой. Невскому заранее стало жалко этих обреченных солдат.

- Да, а кто у нас от медиков?- спохватился подполковник. Невский встал, назвал себя.- Твое место, старлей, со своей машиной при движении в колонне недалеко от меня. Начальник штаба укажет точнее. Вопросы есть?- вопросов не было. Невскому разрешили сесть.

    Выход был назначен на 3часа 10 августа. Совещание закончилось.

                -2-

   Старший лейтенант занял место в кабине рядом с черноглазым весельчаком- водителем, с шикарными черными усами, как необходимый атрибут каждого выходца с Кавказа. По его же совету он повесил свой бронежилет на дверцу машины – так будет дополнительная защита в случае обстрела колонны (оказалось, что так делают практически все при движении в колонне в обычных автомобилях). В лучшем положении были едущие на БТР – все-таки броня, есть броня.

      Колонна, как толстая гигантская змея, выползала  из расположения части. Оставалось только довериться судьбе. Преодолев ухабы и ямы, машина вырвалась на бетонированную дорогу. Скорость возросла. Постепенно волнение улеглось. Невский даже начал «клевать носом» - сказывалась бессонная ночь (поспать удалось лишь в машине пару часов, уже с 23 часов стояли в готовности к выезду).

      Проснулся от необычной тишины. Машина стояла. Наступил рассвет, солнце пока еще не показалось, но было видно все. Вернулся водитель, молча уселся рядом.

- Ну, что там, Рустам? Почему стоим?

- Вся колонна стоит при входе в Кандагар. Ждем разрешение на проезд через город. Скоро поедем, - он сладко зевнул и надвинул панаму на глаза, откинулся на спинку сидения.

     Старший лейтенант выпрыгнул из машины, прошелся, размял ноги. Многие также прогуливались у своих машин, БТР и прочей техники. От Автоперевязочной вперед и назад по дороге стояла техника.  Большая силища двинулась воевать… Внимание Александра привлекла ранее не виданная боевая техника – через две машины впереди стоял  «танк», но стволов у него было четыре - спаренные крупнокалиберные пулеметы, устремленные в небо.

-А это что за зверь такой? – обратился он к стоящему поодаль старшему лейтенанту в полевой форме.

    Тот охотно заговорил, видимо, соскучился по общению:

- А это, доктор, гроза всех «духов», страшная «Шайтан-Арба». Они ее так называют. А вообще-то это «Шилка».  Используется для борьбы с самолетами, но поскольку у душманов их нема, то удачно стали применять и против наземных целей.  Я ее просто обожаю! Отличная боевая техника! Правда, очень жарко внутри, когда она долго «работает» из всех четырех стволов. Говорят, до 50 градусов поднимается температура. Я сам, правда, не знаю. Передаю, что слышал. Ее даже фотографировать нельзя, секретное оружие считается. Все фотки на таможне отбирают, если найдут. – Он протянул руку, представившись, -  Погута  Иван, командир взвода из 1-й роты. А ты, док, из Медроты?

- Невский Александр, хирург из медицинской роты. Первый раз сегодня выехал, недавно по замене приехал. Что посоветуешь, поди, не первый раз на боевых?
-Это точно, второй год уже разменял. Сбился со счету, сколько раз выезжал. Ни царапины, ни болезни не было. Я заговоренный. Я тебе пожелаю выполнить три главных условия успешной службы здесь: не наступить на мину; не попасть снайперу на мушку; не подорваться на фугасе. Ну, а страшнее всего первый обстрел: все кругом гудит, ревет. Если бьют реактивными снарядами и слышишь, как они свистят, значит, будешь жить – это не твои – перелетят через голову. Осколки у эрэсов,  чтобы знал,  идут в ту же сторону, откуда прилетают снаряды. Это не мины.  Все остальное ерунда.- Он достал сигареты. Закурили.

     Подошли еще три офицера в камуфляже и бронежилетах, молодые, загорелые до черноты ребята. Кивнули головами друг другу в знак приветствия. Закурили тоже. Они, видимо, продолжили начатый разговор. Самый высокий, спортивного телосложения, в начищенных до блеска хромовых сапогах,  перебросив автомат из руки в руку, заговорил:

- Я помню, как в Кандагаре, во время встречи с пленными «духами» среди прочих вопросов задал им такой: «Что бы сделали со мной, если бы захватили в плен?» Им перевели.  «Вас бы не убили. Пленников продаем и на эти деньги покупаем оружие». Я спросил, за сколько бы меня продали? Они пошептались. «За три миллиона афгани», -сказал один из них. Я их спрашиваю, мол, а это много - три миллиона? «Стоимость трех десятков автоматов». Вот как меня оценивают. А вообще, прейскурант на человеческие души у них всегда в уме. За жизнь летчика – миллион афгани. Полковник стоит восемьсот тысяч, подполковник – на триста тысяч меньше. Капитан – двести, лейтенант – сто тысяч.

- Что ж, Серега, они тебя так оценили, ты же только капитан? Наверняка за генерала приняли, -  ухмыльнулся один из подошедших, крепыш среднего роста.

-Это они мне польстить захотели. Чувствовали, собаки, что могу их всех на месте порешить, -  капитан зло сплюнул. – Нагрянули тут афганские офицеры из безопасности, из ХАДа, увели гадов.- Ладно, на мой век еще хватит «духов».

-  Сергей, а чего ты все в сапогах ходишь? Не надоело в Союзе носить? Жарко ведь!- вступил в разговор третий, сухощавый, усатый офицер.

-Ничего ты не понимаешь! Русский сапог ногу стягивает, тем самым человека дисциплинирует. Наши отцы и деды ведь не дураки были. В этих сапогах вон, какую страну построили, великую войну выиграли. А сейчас?! Бьют нас в хвост и гриву,  потери большие, да еще теряем бойцов в разных несчастных случаях. А отчего эти случаи – дисциплины надлежащей нет!

- Да вся наша жизнь сейчас  - один сплошной несчастный случай, - поддержал разговор крепыш. – А я смотрю, тебе нравится воевать.

-Как настоящий воин, я ненавижу войну. Но я буду исполнять приказ и буду убивать без радости, но и без угрызения совести. Это враги… Ладно, пошли по местам.

    Офицеры бросили недокуренные сигареты, и пошли вдоль колонны. Невский весь разговор слушал, затаив дыхание. Не удержался, спросил старшего лейтенанта, кто они.

- Я всех не знаю, но в сапогах был командир второго батальона. Он всегда в них ходит. Его даже прозвали «гусаром». Правда, не за сапоги. Лихой вояка.  «Духам» спуску не дает. Мстит за погибшего в Афгане друга. Его аж колотит, когда о душманах говорит. Заметил, наверное.
     Невский кивнул. По цепочке донеслась команда: «По машинам!» Офицеры наскоро пожали друг другу руки, побежали к своим  машинам.

                -3-

     Колонна двинулась дальше.  Старший лейтенант попытался вспомнить все, что читал после прибытия в Афганистан о городе Кандагаре.   На ум приходили какие-то обрывки информации.

      Кандагар – город гранатов у песков нескольких пустынь. Бескрайние песчаные земли окружают город: Пустыня смерти (Дашти-Марго),  Пустыня отчаяния (Дашти-Наумид), наконец,  Страна песков (Регистан) – дыхание этих пустынь ощущается на улицах Кандагара.  В древности город назывался Александрия-Арахозия. Он был основан македонцами по пути в Индию.

     Город играл и теперь играет огромную роль во всем Афганистане. Говорят же: «Кто владеет Кандагаром, тот владеет Афганистаном». Поэтому и борьба в этом районе идет более ожесточенная и бескомпромиссная, чем в любой другой провинции. Этот город снова хотят сделать столицей, как в древности. Кандагар не контролировался кабульскими властями полностью, в городе  было двоевластие.

      Зато в Кандагаре растут огромные и сочные гранаты. Невский вспомнил, как «старожилы» рассказывали о небывалых по величине плодах размером с кулак или детский мячик. С одного, мол, граната  можно надавить полную кружку такого терпкого и вязкого сока. Очень хорошо утоляет жажду, является лекарством «от всех болезней». Чего только еще не наговорили об этих чудо – плодах, выращенных в окружении пустынь!

       Положение сейчас в Кандагаре не простое. Наши машины подбивают в городе средь бела дня,  то тут, то там может неожиданно вспыхнуть яростная перестрелка. Случается, что наглотавшийся наркотиков душман, может расстрелять в упор из безоткатного орудия танк или бронемашину. И тут же он скрывается в придорожных развалинах. Не случайно по бокам дороги можно увидеть оплавленный асфальт. Город – сплошные руины. Все время стреляют. За жизнь советского солдата, «шурави», как всех здесь называют, никто не даст и ломаного гроша, особенно за того, кому взбредет в голову пройти по улице без оружия.

        Душманы рвутся захватить весь город. Однако торговцы хотят мира, они не довольны большими налогами, которые приходится платить мятежникам…

        Крестьяне хотят прекращения военных действий. Согласны платить налоги кому угодно, лишь бы не было убийств и крови. Из страха выполняют волю мятежников.

        В 33 уездах и 8 волостях провинций Кандагар, Заболь, Урузган и Гильменд из 6245 населенных пунктов под частичным контролем народной власти находится 482 кишлака, что составляет 7,7 процента…

        В Кандагаре действует женская террористическая группа с задачей уничтожения афганских должностных лиц и советских военнослужащих…
       Невский невольно вздохнул, вспомнив эти промелькнувшие в голове отрывки из газетных статей. Газетами «Красная Звезда» и «Фрунзевец» снабжали регулярно. Но даже в этих газетах всей правды не писали. Приходилось читать «между строк».

      Александр переключил свое внимание на проплывающую за окном картину. Смотрел во все глаза. В придорожных кишлаках стены домов густо, словно оспинами, иссечены пулевыми отметинами,  в глинобитных дувалах зияют провалы. Машина проехала мост через неширокую речку. Этот мост охраняли наряд белуджей (так пояснил Невскому его всезнающий водитель). В белоснежных  тюрбанах, с густыми иссиня – черными бородами они увешаны самым разнообразным оружием – карабинами, автоматами, пистолетами, крест-накрест перетянуты патронными лентами. Вместе с молоком матери впитывают они любовь к оружию. В бою промаха не знают. Белуджские племена стойко защищают свою территорию, активно помогают новой власти.

      За мостом на обочине чернеет обгорелый остов бронетранспортера. Чуть поодаль в капонире стоит танк.  Ствол его пушки направлен в сторону гряды синеющих на горизонте невысоких холмов – оттуда и можно ждать опасности.

     Техника начала втягиваться в Кандагар. Колонну в город пропускали по особому режиму – каждую машину отдельно с интервалом в несколько сотен метров, на максимальной скорости. Одиночные машины мчались на бешеной скорости, словно по огненному коридору.

     По совету водителя, Невский выбрал себе сектор, за которым наблюдал, направив туда ствол своего автомата АКСУ.

      Что стало с некогда красивым шумным городом, второй столицей Афганистана? Дорога разбита, город в пыли, как в молочном тумане, многие кварталы разрушены, очень мало на улицах людей. По слухам, население Кандагара за эти годы сократилось почти в два раза.

       Лихо вращая баранку, стремительно проносясь по городу, водитель Рустам успевал еще давать пояснения Невскому:

- На этом месте недавно танк сожгли, - показал он старшему лейтенанту.

- А здесь, где асфальт разворочен, на фугасе подорвалась бронемашина.

- А из этих камышей неделю назад моих земляков обстреляли, одного убили даже, мы вместе в одном классе учились.

    Невский вертел головой и лишь крепче сжимал свой автомат.

- А сейчас мы вообще гиблое место проезжаем – площадь с пушками, видите, старинные пушки установлены? Это еще после войны с англичанами остались. Три войны было у них с афганцами, все проиграли. И чего мы-то сунулись? Ребята прозвали это место площадь Пушкина. Смешно звучит, да?

  Невский кивнул головой. Действительно, имя великого поэта как-то не вязалось с этим местом. Рустам называл еще «гиблые места» города: Черная площадь, афганский ГСМ, выезд из города.
    Наконец, Автоперевязочная, вылетев из города, стала замедлять ход, а потом и совсем остановилась. Передние машины стояли. Ожидали хвост колонны. На этот раз прошли через город без потерь.

                -4-

       Невский перевел дух, расцепил побелевшие пальцы и отложил в сторону автомат.
-Ну, Рустам, ты и гнал! А чего это все мчались с такой скоростью? Вроде не стрелял никто.

-Потому и не стреляли, что все быстро мчались – трудно прицелиться в таких условиях… Это уже проверенная тактика передвижения по городу. Я тут не первый раз уже проезжаю. А вообще, товарищ старший лейтенант, все самое трудное только еще начинается. Есть еще знаменитое местечко.  «Нагаханский поворот» называется. Практически не проходили там без обстрела. И почему там не сделают постоянный блок пост?

- А сейчас мы где стоим?

- Это «Голубые купола». Видите эту мечеть? Дрянное место тоже. А дальше можно будет увидеть «Элеватор». Там постоянно размещена одна наша рота из 70 Бригады. Живут там днем и ночью. Выезжают на сопровождение колонн, посты охранения выставляют. Постоянно, как под увеличительным стеклом себя чувствуют, мне земляк рассказывал. Духи за ними в бинокли и всякие наблюдательные трубы следят.  Ведь, сволочи, что удумали:  у наших для приема пищи там всегда в колокол ударяли (как на корабле), так они  и отследили место столовки, и регулярно стали туда мины класть во время обеда. Многих осколками посекло. Пришлось отменить такие «колокольные позывные».

- Какие страсти ты, Рустам, рассказываешь! Прямо мороз по коже. Давай-ка лучше покурим.

    Они закурили из пачки Невского. Помолчали.

- А ты сам, откуда родом будешь?- первым заговорил старший лейтенант.

- Я из Дагестана, из Махачкалы буду.  Кумык по национальности. Мой народ не большой, но очень известный! А вообще у нас очень много разных народов собрано в республике. Существует такая легенда, что когда Бог населял землю, то ходил с «лукошком» и выкладывал народы аккуратно по местам будущего проживания, но споткнулся о Кавказские горы и высыпал там сотни разных народов, не стал уже ничего переделывать. Так и живем все в одном месте. А вы были на Кавказе?

- Нет, не довелось.

- Вот после Афгана приезжайте ко мне в гости. Я вам все красоты Кавказа покажу. А вы знаете анекдот про русского и грузина? – Видя, что Невский помотал головой, он продолжил.- Русский и грузин спорят, чей язык труднее выучить. Русский ругает за многочисленные обороты речи, за цветастые сравнения, за грамматику в грузинском языке. Грузин слушал-слушал, а потом говорит: «У вас, русских, вообще не возможно запомнить написание слов! Например, слово «квас» пишется вместе, а слово «к вам» - отдельно!»

    Невский прыснул от смеха. Видя такую реакцию,  довольный водитель собрался еще рассказать что-нибудь смешное. Но в этот момент колонна начала движение. Сразу став серьезным, Рустам тронулся вслед за БТР с бортовым номером 114. Невский чуть привстав, заметил широкий «зад»  солидной «Шилки».  Стало сразу спокойнее на душе  - серьезная боевая машина не оставит без защиты.

     Постепенно скорость стала нарастать.  Все БТР расположили свои пулеметы «елочкой»: вправо и влево от дороги. Мощная башня «Шилки» повернула свои четыре ствола в сторону скалистых высот. Невский вновь крепко сжал в руках автомат. Ехали молча, лишь водитель что-то изредка  бормотал негромко на своем наречии.

      «Элеватор» проскочили очень быстро, Невский не успел толком ничего рассмотреть. По краям дороги кое-где стояли танки и БТР – боевое охранение проходящей колонны. Начиналась так называемая «зеленка», так назвал ее водитель («зеленая зона» - участок, засаженный виноградниками, деревьями, буйно разросшимися вдоль небольшой речушки, дающей живительную влагу в эти изнывающие от жары места).

     Обстрел начался как-то внезапно, сразу в нескольких местах. Затрещали автоматы, «солидно» застучали крупнокалиберные пулеметы бронетранспортеров, пушки боевых машин пехоты (БМП). Старший лейтенант силился хоть что-нибудь рассмотреть, понять в происходящем. Густой сизый дым окутал все вокруг, водитель что-то кричал, бешено вращая баранку, но из-за грохота слов его нельзя было разобрать.

      Из скалистых невысоких нагромождений  раскаленная струя газа и огня  вонзилась в колонну боевой техники, с оглушительным треском взорвалась внутри БТР с бортовым номером 114. Бронетранспортер сразу сбавил скорость, завилял и съехал в кювет, из него стали выскакивать, вылезать или просто выползать с помощью других,  вооруженные люди с перекошенными лицами, с широко открытыми кричащими ртами, впрочем, слов все равно было не разобрать. Все это Невский рассмотрел в доли секунды, пока их Автоперевязочная, чуть притормозив, стала объезжать подбитую технику, продолжая движение дальше. «А раненые?!»- прокричал он водителю, почти приблизив свое лицо к нему, но тот понял и прокричал в ответ: «Нельзя останавливаться! Колонна должна мчаться вперед, иначе всем «крышка». Есть, кому помочь!»

    И тут  «заговорила» грозная «Шилка».  В доли секунды она «срезала», как ножом,  все деревья вдоль дороги толщиной с человеческую руку, отчего они  плавно улеглись кронами от дороги, освободив сектор стрельбы. Чудовищная скорострельность позволяла посылать в один миг множество раскаленных «шмелей», уносившихся в сторону гористых вершин.  «Шилка» остановилась, продолжая поливать свинцом, а  медицинская машина вместе с другой техникой помчалась дальше.

    Старший лейтенант никак не мог отделаться от впечатления, что все это происходит не с ним, что все это он смотрит на большом экране в кинотеатре. Кажется, он даже перестал дышать…

     Постепенно стрельба сзади стала стихать, замолчала и «Шилка». Теперь она,  наверняка, войдет в самый любимый вид боевой техники Невского. Заметив, что давно уже не дышит, Александр судорожно стал схватывать ртом воздух, отдышался, стал успокаиваться. «Вот это, да!»- так и хотелось сказать. Как ни странно, но страха не было, не успел даже испугаться. Был какой-то азарт и восторг (щенячий, что ли?).

     Колонна, как и прежде, плавно мчалась по бетонке. Люди приходили в себя, вылезали на броню БТР. Закуривали. Теперь Автоперевязочная ехала за бронетранспортером без башни («Чайка»- машина связи комбрига»,- пояснил водитель).

- Это и был тот самый поворот, Нагаханский что ли?- с трудом выговорил Невский трудное название.

    Рустам кивнул. Не отпуская руль, он закурил свои сигареты без фильтра («смерть на болоте»- вспомнилось название этих «Охотничьих» сигарет, что выдавался рядовому составу. Были еще «нищий с палкой» - так окрестили «Памир». Офицерам чаще выдавали с фильтром  «Столичные» или «Космос». Впрочем, часто их не хватало, тогда довольствовались такими же). Невский тоже начал дымить…

    Дальше колонна повела себя странно: вместо того, чтобы ехать по гладкой бетонной дороге, по краям которой стояли высоковольтные металлические опоры с оборванными проводами, она начала сползать в пустыню («зеленка» давно закончилась),   техника поползла по неровной бугристой местности, тяжело переваливаясь на ухабах.  Сползла и машина медиков, тяжело подпрыгивая, на неровную почву. Невский обратил внимание на оторванную и перевернутую башню танка (сам корпус лежал кверху гусеницами поодаль), загородившую дальнейший проезд по ровной дороге и своим стволом, указывающим в пустыню, словно направляющим по безопасному пути дальше.

- На фугасе подорвался, башня метров на десять улетела,- скупо пояснил водитель, выбрасывая в окно окурок.

   Машины из колонны начали разъезжаться по пустыне веерообразно, даже обгоняя друг друга. Невский уже ничего не понимал.  Вскоре вырисовались несколько направлений движения. Каждая машина ехала в строго определенном направлении. Боевая операция началась: подразделения приступали к выполнению своих задач.
               
                -5-

   Автоперевязочная  расположилась  в «чистом поле»,  на удалении от остальной техники, составляющей управление 70 Бригады, поближе к месту, определенному для посадки вертолетов.  Повсюду кипела работа: устанавливали палатки, возводили «лес» из антенн (стереоскопические трубы тянулись в небо), по периметру расставлялась боевая техника для охраны: танки, БТР,  «Шилки».  Всюду сновали офицеры, солдаты.

      Многоопытный фельдшер Слава Табачников взялся руководить работой маленькой медицинской группы.  Старший лейтенант Невский с благодарностью принимал его советы.  Прежде всего, поставили  палатку УСТ (универсальную санитарно-транспортную) для временного укрытия раненых от палящих лучей солнца.   У автомобиля своего соорудили из брезента навес, создав хоть какое-то подобие тени.   Санитарные носилки, уложенные на крыше Автоперевязочной, разложили в палатке и поставили рядком под навесом – при первой необходимости их быстро можно взять.


      Невский занялся работой в салоне - проверил подвижность  операционного стола (по желанию его можно было поднимать-опускать и даже перемещать в горизонтальном направлении), проверил подачу кислорода из большого баллона, проверил и маленькие кислородные ингаляторы КИ-3М.  Все работало исправно – езда по тряскому бездорожью не вывела из строя технику.

   Старший лейтенант невольно прислушивался к  разговору своих подчиненных.

-Слышь, Славик, а ты при обстреле  сегодня не наложил в штаны? Наверное, упал на пол в салоне и под операционный стол залез?

-Сам ты веник! –  невозмутимо отвечал фельдшер, поправляя очередной колышек у палатки. – Я, между прочим, даже стрелял из автомата через форточку.

- Ага,  «в белый свет, как в копеечку» стрелял. Что ты там мог видеть?!  Я вот ни капли не сдрейфил, не в первый раз под огнем…

- Я тоже не первый день замужем!  Раз семь уже ездил в рейды. С тобой вот только первый раз. Посмотрим, что ты за гусь. Сходи лучше к своим землякам. Узнай, что там после обстрела, за одним и разведай на счет  «хавчика». Собираются нас тут кормить или на подножном корме мы до обеда?

    Рустам кивнул, захлопнул дверцу кабины и «потрусил» к скоплению  палаток и машин с будками.

   Солнце поднималось все выше, было около 9 утра, нарастала и жара, спасения от нее не было нигде. Невский и Табачников уселись в тени навеса на  складные стульчики,  подставляя  лица под легкие порывы ветерка. Впрочем, воздух  был почти не подвижен.
- Как же можно еще и воевать в такую жару? Приходится и бегать, ползать, стрелять. Ума не приложу!

- Да, товарищ старший лейтенант, тяжела участь солдата! Я успел побыть в их шкуре, до сих пор не пойму, как выжил. Это здесь, в Медроте, я так «забурел», живу, как на курорте, забыл о настоящей службе.  У меня там друзья в батальоне оставались по прежней службе. Почти все уже или погибли, или ранены. Кому нужна эта проклятая война?

- Ленина не читал, что ли? Война – это продолжение политики только иными средствами. Ты представляешь, как сейчас работают военные заводы?! Выдают на гора оружие и технику, взрывчатку. И не только в нашей стране. Кто-то хорошо наживается на этом. Как в поговорке: «Кому война, а кому – мать родна!»

-А я вот читал, что даже создатель динамита Нобель  крайне отрицательно относился к любым боевым действиям. Незадолго до смерти он заявил, что «война является ужасом из ужасов и самым страшным преступлением». Он еще, я читал, говорил: « Мне бы хотелось изобрести вещество или машину, обладающие такой разрушительной мощностью, чтобы всякая война стала невозможной».

- Ну, пока этого, к сожалению,  не произошло.  А ты, я смотрю, начитан! С тобой интересно разговаривать. Еще потолкуем позже. Что там узнал?- обратился Невский к подходящему водителю.

    Тураев быстро подошел к машине, остановился, обмахиваясь панамой, перевел дух:
- Есть уже убитые и раненые, даже тяжело.  Перед нами БТР подбили, помните?   Там сразу погиб-попал под выстрел гранатомета - старший лейтенант.  Погута, кажется его фамилия, командир взвода, а вместе с ним еще ребята из этой первой  роты. Трое ранены (два тяжело - в живот и грудь), один убит – Тафель Женька. Я его хорошо знал, часто к ним в роту ходил, земеля там мой служит. Всех уже отвезли к Элеватору, а туда и «вертушка» прилетала.

   Невский сразу вспомнил этого  старшего лейтенанта. Кажется, совсем недавно беседовали с ним. Он еще  называл три главных условия успешной службы в Афгане: не наступить на мину, не попасть снайперу на мушку, не подорваться на фугасе.  А сам вот погиб от гранатомета, о нем–то забыл совсем в своих условиях. Стало очень горько на душе. Это первая смерть на войне, коснувшаяся его  недавнего знакомого.  Рустам между тем продолжал рассказывать о новостях: началась проческа кишлаков,  они взяты к «колечко». Пока все в порядке. Кормить начнут только с обеда, пока распорядились использовать  «сухпай».  У него земляк на полевой кухне работает, даже обещал оладьи  к обеду подать.

     Ребята занялись приготовлением завтрака: выкопали ямку, в ней аккуратно развели в металлической баночке  огонь из припасенной для этого «горючки», разогрели кашу с мясом в банках, вскипятили чайничек. Поели все в полном молчании. Из головы не выходили недавно погибшие ребята…

      Перекусив, Невский забрался в салон машины, открыл обе боковые двери для проветривания. Прохладнее не стало.  Чтобы занять себя, стал читать прихваченную книжку, постепенно втянулся в приключения  юных моряков в годы Великой Отечественной войны.  Время летело не заметно. Раненые не поступали.  Когда от жары уже, казалось, начинал «закипать» мозг, Александр набирал из большой  сорокалитровой емкости воду в кружку, поливал на голову. Становилось легче.

      Ближе к  13 часам забежал к ним посыльный – приглашал офицеров на обед в большую палатку. Объяснил, что рядовой и сержантский состав обедает во вторую очередь. Есть совершенно не хотелось, но ребята его уговорили «сходить на разведку». Одевшись по форме,  старший лейтенант пошел к указанной палатке.

     Большинство мест уже было занято, найдя свободное, он сел рядом с офицерами. Ему тут же принесли дымящиеся щи, кашу рисовую с мясной тушенкой и чай с настоящими оладьями. Невский хмыкнул: «Как на курорте кормят».  Капитан с эмблемами артиллериста на полевой форме охотно поддакнул. Стал рассказывать, что в рейдах он всегда наедается «от пуза», не то,  что в Бригаде. Видимо, здесь все же лучше готовят, да и обстановка другая. Невский  рассеянно слушал, кивая головой. Рассматривал офицеров в палатке. За отдельным столиком узнал подполковника – командира бригады, рядом с ним сидел начальник штаба. Они что-то оживленно обсуждали, не переставая работать ложками.

    Александр тоже  заработал ложкой и, к своему удивлению, съел все. Обед понравился. Отнес грязную посуду и вышел из палатки. На свежем воздухе даже показалось прохладнее, чем в душной палатке. Своим водителю и фельдшеру  он обстоятельно доложил об обеденном меню. Оба радостно закивали головами в предвкушении.  Скоро они пошли тоже перекусить.

                -6-

       Первых раненых привезли уже под вечер. Еще задолго до их появления, Рустам предупредил – везут раненых. Это он определил по большому столбу пыли, быстро приближавшемуся к  месту управления Бригады. Действительно, два бронетранспортера на большой скорости подлетели к их санитарному  автомобилю.  Из «нутра» БТР бодро выпрыгнул офицер в полевой форме и бронежилете с лихо заломленной на затылок панаме. Он представился, как замполит роты, старший лейтенант, скороговоркой назвав свою фамилию, которую Невский даже не расслышал. Это было и не важно.

- Принимай, док,  пять «трехсотых» и два «двухсотых». Снайпер, сука, прямо в голову обоих уложил. Говорили им перед рейдом: «Не снимайте каски!» Нет, не слушают. Жара, видите ли. Вот и получили в лоб. Жалко ребят, только недавно приехали в Бригаду, первый рейд у погибших. Что я их родителям теперь должен писать? Меня командир роты вечно на такие дела «напрягает». – Он смачно сплюнул, достал сигареты. Повернулся к бронетранспортерам и прокричал: «Выгружайтесь!»

     Невский с фельдшером двинулись к транспортерам. Все пятеро раненых оказались ходячими, самостоятельно  вылезли и прошли к Автоперевязочной, расселись под навесом. Они еще были в «горячке боя», обсуждали недавние события, жадно пили предложенную воду. Слышался нервный смех людей, переживших смертельную опасность.

     Из второго БТР выгрузили  тела двух погибших солдат. У обоих было одинаковое удивленное выражение лица, широко раскрытые глаза смотрели в небо. На лбу зияли круглые с запекшейся кровью дырочки. Слава первым делом опытным движением смежил им веки, они послушно «уснули навеки».

- Совсем недавно погибли, еще даже нет окоченения,- обронил он, ни к кому не обращаясь.

     Двое солдат из легкораненых помогли уложить погибших на носилки, перенесли их в палатку. Невский переписал их данные. Старший лейтенант коротко пожал на прощание руку, бронетранспортеры быстро умчались.

     По очереди врач осматривал раненых в салоне автомобиля. Снимал промокшие от крови и пота грязные бинты, проводил ревизию  и «туалет» ран,  обкалывал их антибиотиками, накладывал асептические повязки. У двух раненых были пулевые ранения мягких тканей плеча, а у трех - осколочные ранения мягких тканей  груди, спины и предплечья. На каждого врач заполнил первичную медицинскую карточку формы100, записывая проведенные мероприятия.  Укладываясь на операционный стол, ребята шутили, бодрились, старались «держать марку». Впрочем, им всем повезло – кости не были задеты, заживление пройдет хорошо, оставалось удалить в условиях стационара пули и осколки (впрочем, одну пулю Невский смог даже удалить сам, нащупав ее зажимом). Раненый был чрезвычайно рад, показывал свой трофей всем, обещая сделать из него кулон на шею.

    Пока Невский занимался обработкой  раненых, приходило несколько офицеров из управления бригады, из политотдела, из особого отдела. Каждый опрашивал пострадавших, выяснял обстоятельства гибели их товарищей.
    Вертолеты МИ-8 прилетели примерно через полтора часа. Один из них приземлился, забрав раненых и убитых.

    После ужина, когда уже стало стремительно темнеть (а в южных широтах это происходит удивительно быстро), было назначено совещание всех  руководящих офицеров подразделений. Командир бригады подвел итоги  первого дня рейда, назвав их хорошими. Он по-прежнему требовал выполнять боевую задачу, не взирая на потери в личном составе.  Приехавшие на совещание  офицеры  из боевых подразделений выказали общее недовольство такой  постановкой вопросов. Комбриг не захотел их выслушивать.

     В заключение был доведен график дежурств офицеров, входящих в управление, по проверке постов охраны. Невскому досталось дежурить уже  этой ночью с 2 до 3 часов. Он внимательно ознакомился с инструкцией, согласно которой предстояло в эти часы обойти посты охраны. Были перечислены эти посты, назван пароль и отзыв.  Еще он узнал, кого сменяет, и кто сменит его.  В заключение покурили на свежем воздухе с офицерами дежурной смены.  Разошлись по своим «квартирам».

                -7-

       До двух часов ночи можно было отдохнуть. Водитель и фельдшер легли на носилках в палатке, а Невский улегся в салоне прямо на операционном столе. Сон не шел, слишком богат был день на события, в течение дня получил немало отрицательных эмоций, переутомился, наверное.  Вспомнил  лекции по психотерапии. Говорилось, что для того  чтобы снять стресс, понадобится всего 10-15 минут.  Первое: не думать о неприятностях. Второе: внушайте себе, что все трудности сегодняшнего дня уже позади.  Третье: думайте о чем-нибудь приятном (Невский стал вспоминать дом, жену, дочь). Четвертое: погладьте себя по макушке, напевая полюбившуюся мелодию (Невский даже хмыкнул, представив себя со стороны. Сумасшедший дом!) Но как не странно, постепенно успокоился. Удалось уснуть.

     Его разбудил настойчивый голос, тряска за руку: «Кончай ночевать! Вставай пришел!» Ну, конечно, это его будил  старший лейтенант Вадим Семка, пришло время дежурства.

     Невский бодро вскочил, четыре часа сна освежили его хорошо. Внимательно выслушал офицера, тот был освобожденным комсомольским работником, говорил четко, отрывисто, разжевывая все до мелочей – привык разговаривать со своими солдатами в батальоне.

- Обойдешь по периметру две «Шилки», три танка, три БТР. Смотри, чтобы не спали. Проверяй знания  отзыва, не забыл сам? «Курок». А ты им говоришь пароль «Курск». Заметишь нарушения в несении караула, снимай с дежурства! Не вздумай «забуриться» к соседям. Не забыл, там справа стоит управление  дивизии наших «зеленых» союзников? Еще не разберутся,  «шмальнет» какой-нибудь вояка из автомата. Случаи уже бывали. Ну, давай покурим на прощание.

- Давно здесь служишь?- Невский принял протянутую сигарету, выпустил облачко дыма.

- Считай уже «дембель», третий год пошел. Жду заменщика, через неделю-две буду паковать чемоданы. Ох, и насмотрелся я за это время всякой дури!  Комбриг явно выслуживается, полковника досрочно получить хочет. Вот и посылает парней на убой. Вроде уже ушло на него представление в Москву. Скоро «папаху» получит. Молодой совсем, 34 года. У него папаша в Генеральном Штабе служит, можно так воевать – все спишут. Завтра вообще «мясорубка» будет. Так что,  доктор, готовь побольше бинтов и йода. Не знаю, что там вы еще используете.  Поверишь ли, я за все это время царапины не получил, в пекле бывал. И ничего. Бережет меня Бог. Переболел только желтухой.

- Ты же комсомолец главный, а о Боге говоришь…

- Одно другому не мешает. Тут и в Бога и в черта поверишь, когда под обстрелом побываешь. Ладно, пошел я. Держи «краба».- Он протянул крепкую сухую ладонь, сильно сжал.- Удачи тебе, док, и на дежурство и на всю последующую службу. Не боись, прорвемся.

   Он бросил сигарету, прочертившую в темноте  красноватый след, и сразу  исчез. Невский невольно вспомнил разговор с погибшим недавно офицером. Тот тоже  похвалялся, что заговоренный от смерти.  Мысленно пожелал  Семке тоже удачи и удачного возвращения в Союз.

    Темнота стояла абсолютная, можно сказать «чернильная». Луны на небе не было. Только миллионы звезд, сгруппировавшиеся  в незнакомые южные созвездия подмигивали со своей высоты. От такого «освещения» толку мало. Невский прихватил приготовленный накануне фонарик, подсвечивая под ноги, двинулся по маршруту.

    За час предстояло обойти восемь постов охраны. Вспомнив схему размещения, уверенно двинулся к первому танку, что находился неподалеку от санитарной машины. Действительно, через сотни две шагов стал подходить к угадываемой в темноте громаде, еще издали, ощутив сильный запах остывающего металла, солярки и пороховой гари.

- Стой, кто идет! Пароль!- раздался грозный окрик невидимого в темноте человека.

- Курск!! -  как-то сразу смутившись, прокричал старший лейтенант. Впервые в своей жизни он проверял боевое дежурство да еще в боевых условиях. Было, отчего прийти в замешательство. А вдруг его не услышат и стрельнут в ответ. Лишь услышав в ответ «Курок», он успокоился.  Подошел вплотную. Только сейчас он разглядел на броне  ссутулившуюся фигурку часового с автоматом. Тот сидел, привалившись к башне танка, надежно прикрыв свою спину.

- Рядовой Мухаметшин, первый танковый взвод!- отрекомендовался боец. Голос был абсолютно бодр и тверд.

- Старший лейтенант Невский, Медицинская рота,- назвал себя в ответ.

    Коротко переговорив, узнав, откуда родом (из Казани), Александр пошел дальше, уточнив еще у рядового расположение его соседнего поста. Так, не спеша, он обошел еще три БТР, танк и «Шилку». Везде служба была поставлена на должном уровне, грозные часовые окрикивали в темноте.  Невский гордо называл пароль, дожидался отзыва. Это даже начинало ему нравиться. Прямо, как в фильмах о войне, что любил смотреть в детстве.

      Оставалось проверить последний танк и так полюбившуюся «Шилку».  Ему почему-то казалось, что в такой машине могут ездить только  «супермены», полулюди-полубоги. Очень удивился, когда, посветив фонариком, разглядел худенького малорослого часового из экипажа этой «Шайтан-Арбы», да и остальные члены экипажа, спавшие прямо на земле у своей «чудо - машины» не обладали богатырскими формами.

     Танк опять заявил о себе издалека своим специфическим запахом.  Теперь, когда зрение почти не помогало, обоняние обострилось до предела. Даже ощущался запах редких сухих кустов верблюжьей колючки. Странно, но никто не окликнул Невского грозно. Подошел вплотную, даже уперся в броню. Тишина. На  броне, прижавшись к башне, скрючилась фигурка. Никакого движения. Невский осторожно посветил слабым лучиком фонарика. Опустив голову на грудь, боец спал, даже слегка похрапывая. Автомат стоял между его раздвинутых ног.  Старший лейтенант медленно протянул руку, взял автомат и беспрепятственно вынул его у часового.  По-прежнему никакой реакции.

    Это уже не нравилось. Вспомнились рассказы, как в рейдах,  уснувшие часовые были причиной огромных потерь – душманы резали  ножами бесшумно «от уха до уха» целые спящие подразделения. Невский громко кашлянул. Сейчас же послышался слабый со сна вскрик: «Стой, кто тут стоит! Пароль!»  Старший лейтенант даже невольно рассмеялся:

- Ну, ты даешь! Ты же спал!!

- Никак нет, не спал! Задумался малость…

- Задумался? А где твой автомат, часовой?!

      Только сейчас солдат заметил отсутствие своего оружия. Сказать было уже нечего.

-  Как фамилия, боец?- грозно произнес Невский.- Я буду вынужден снять тебя с поста, доложить твоему командиру танка.

- Рядовой Молодых. Пожалуйста, товарищ офицер, не снимайте меня с дежурства! Умоляю, не сообщайте командиру танка, сержанту Дыбко! Он меня просто убьет! Мне из-за моей фамилии итак проходу не дают. Я из нарядов не вылажу. Вот и сейчас уже второе за ночь дежурство. Пожалуйста!- голос его предательски задрожал. Солдат тихо плакал, стараясь делать это беззвучно.

-Как зовут тебя?- тихо спросил Невский.

-Женя.- Он тут же поправился, всхлипывая.- Рядовой Евгений Молодых.

- Ладно, Женя. Я сделаю вид, что ничего не было. Держи свой автомат.- Боец схватил оружие и прижал его к себе. В свете фонарика мелькнуло его осунувшееся, полудетское личико с крупными градинами слез на щеках (действительно, Молодых, невольно подумалось Невскому).- Что мне для тебя сделать? Может быть, накажем твоего сержанта за твои частые наряды вне очереди?

- Нет-нет, ни в коем случае! Будет потом еще хуже. Я сдюжу, я выдержу, я ведь жилистый! Я один у мамки, все ей помогал по хозяйству. У нас в колхозе я лучше всех косил, взрослые мужики за мной не поспевали. Спасибо вам большое!

- Да мне-то за что? Сколько тебе еще до смены?

- За вашу человечность, товарищ старший лейтенант (успел-таки  рассмотреть его погоны в слабом лучике фонаря). Мне сменяться уже через десять минут.- Он посмотрел на светящийся циферблат своих  часов.

- Ну, бывай, Женя Молодых. И будь осторожен! Ты своей маме живой нужен!  Пока.

     Невский быстро зашагал к последнему боевому посту.

                -8-

      Из головы никак не выходил этот паренек, Женя Молодых. Один он у матери, вся надежда и опора ей на старость. А случись что, не дай Бог, кто матери поможет в жизни? Разве можно таких направлять в воюющую страну?! Горестно это.

     Так, размышляя, Невский и шел к  зенитной установке «Шилка», как ему казалось, в правильном направлении. Внезапно его вывел из задумчивости окрик, но не на понятном языке, типа «Стой, кто идет?» А совершенно непонятная речь звучала. Старший лейтенант остановился столбом. Лихорадочно соображал, что делать. Сообразил, что идет прямо к союзникам, а их часовой явно настроен решительно. Нетерпеливый окрик повторился. «Что делать? Что делать?» - стучало в голове. Он начал осторожно пятиться назад, пытаясь выбрать правильное направление, но не удержался, зацепившись каблуками за бугорок, и начал валиться на спину. Возник шум.

      Крик повторился, и сразу раздалась автоматная очередь на этот шум. В этот момент Невский уже падал. Это его и спасло. Пули просвистели прямо у лица, впрочем, что-то все же его больно схватило за висок. Грохнувшись на спину и сразу перекатившись в сторону, Невский  с неожиданным для себя проворством пополз, прижимаясь к земле. В этот момент взлетела осветительная ракета, сразу прояснив ситуацию: заметил стоящую  на удалении «Шилку», а когда вновь потемнело, поднялся и перебежками побежал к ней.

    Стрелять сзади прекратили. Но теперь взвилась ракета от боевого поста, еще издали старший лейтенант услышал такие родные и желанные слова: « Стой, кто идет?». Теперь уже он гордо, намекая, что свой, прокричал: «Курск!», в ответ услышал отзыв. Не спеша, стал подходить. Только теперь вспомнил про возникшую боль в области правого виска, приложил руку, сразу ощутил липкую влагу.  «Кровь!»- обожгла мысль. Быстро приложил носовой платок, промокнул щеку, прижал к ранке.

      Подошел в свете догорающей ракеты к боевой машине, кроме часового увидел еще двоих.

- Что там за шум, товарищ старший лейтенант? – первым обратился коренастый боец с властными повадками, видимо, старший из экипажа.

-  А черт его знает! Видимо, наши союзники кого-то узрели.- Не хотелось признаваться в своем ротозействе.

- Точно, они ведь каждого куста пугаются. Вояки еще те…- Вступил в разговор второй военнослужащий с автоматом, видимо, часовой.- Померещилось, вот и палят. Ребят вон разбудили.
     Уточнив, что все в порядке, Невский попросил точно показать, куда ему возвращаться в сторону управления. Не хотелось вновь сталкиваться с афганцами. Кивнув в ответ, старший лейтенант быстро направился в указанную сторону.

     Настроение было хреновое. Чудом не схлопотал пулю в голову.  Проверил ранку  на виске, кровь еще сочилась, но меньше.  Проклиная все и вся, себя в первую очередь, Александр добрался до своей Автоперевязочной.  До окончания дежурства было еще минут пять. В салоне включил лампочку, осмотрел свою ранку – глубокая царапина  прочертила висок и волосистую часть головы. Промыл ранку перекисью водорода, обработал йодом, чуть не закричав от боли. Наложил полоску лейкопластыря. Все в порядке. Кровь уже не идет.

  Выпрыгнул из машины и быстро пошел будить сменщика. Тот рассказал, что найти будет просто – машина связи стоит  прямо в центре, а вокруг – сплошные антенны.  Невский и, правда, легко нашел капитана Расповалова. Семен спал богатырским сном. Потребовалось усилие, чтобы «привести его в чувства».  Наконец поняв, что от него требуется, капитан энергично вскочил на ноги.

    Не вдаваясь в подробности, старший лейтенант  напомнил о постах, о пароле и отзыве, о соседях. Расповалов, позевывая во весь рот,  кивал головой. Напоследок  Невский пожелал ему удачи, пожал руку и удалился восвояси.

    Остаток ночи Невский спал, как убитый. Даже проспал время завтрака. Впрочем, заботливые Рустам и Слава принесли ему  порцию прямо в машину.  Наспех умывшись, доктор проглотил  макароны с тушенкой, даже не ощутив вкуса. Рана на голове нестерпимо болела. Попросил фельдшера сделать новую перевязку, сказав, что ударился в темноте о какой-то угол.  Вячеслав долго осматривал, ощупывал. Потом решительно заявил, что это пулевое касательное ранение. Пришлось «расколоться».

- Вам здорово повезло, товарищ старший лейтенант! Еще бы чуть-чуть в сторону и «каюк»…В рубашке родились!

    Он  старательно обработал рану, в нее засыпал порошок стрептоцида, наложил сверху стерильную повязку, закрепил лейкопластырем. Сразу стало легко и спокойно.

- Будем жить!- пытался все перевести в шутку Невский.

     Слава серьезно кивнул: «Теперь вы еще сто лет проживете!»

     В салон влез Рустам:
- Опять везут раненых! Много!   

                -9-

    Два бронетранспортера и МТЛБ (медицинский тягач легкий бронированный) были заполнены ранеными, в том числе двое тяжелых. Четверо погибших. Один подорвался на мине. Трое погибли, со слов сопровождающего офицера – врача  второго батальона, от снайперов. Стреляли наверняка, подстерегая легкомысленные жертвы: либо в голову, если без каски был, либо в сердце, если снял бронежилет. Всему виной большая жара, из-за нее и идут на такие нарушения бойцы. Командиры сбились с ног, предупреждая всех об опасности. Напрасно.

   - Сергей Кульчеев,  врач батальона,- представился сопровождающий. Раньше им видеться, пока не доводилось. Невский назвал себя.

     Врач обстоятельно доложил о раненых: тяжелые – оба в живот, осколочные. Перевязку сделал, но нужны срочные операции. Десять средней степени и легкие, в основном осколочные в конечности. Всем введены обезболивающие, перевязки сделаны.

    Невский распорядился выгружать всех, размещая в палатке и под навесом. Пока фельдшер, водители и легкораненые выносили лежачих, они с Сергеем разговорились. Тот служил уже второй год, а прибыл сюда сразу после окончания Военно-Медицинского Факультета в Горьком. Женат, есть маленький сын. Пока, слава Богу, не был ни ранен, и не болел. Невский коротко рассказал о себе. Долго говорить - не было времени. Пожелали друг другу удачи. Крепко пожали руки. Кульчеев влез в свой гусеничный тягач. Вся техника умчалась обратно.

   Весь день пролетел не заметно в работе с ранеными. Сначала Невский  занялся тяжелыми. У обеих большая потеря крови, спутанное сознание. Поставил им кровезамещающие жидкости внутривенно, капельно (полиглюкин), сердечные, дыхательные аналептики  – уложить их пришлось на носилках в палатке. Использовал для дыхания кислород из аппарата КИ-3М. Потом обработал остальных раненых. Слава активно помогал. Провели «туалет» ран, использовали антибиотики, антисептические средства в раны, накладывали асептические повязки. У двух раненых были открытые огнестрельные переломы голеней, им еще наложили и транспортные шины. Часа через два прилетел вертолет, отправили тяжелораненых и раненых средней степени. Работа нашлась и Рустаму. Он заполнял первичные медицинские карточки Ф100 под диктовку доктора. Во второй вертолет погрузили  погибших.

     Раненые легкой степени терпеливо дожидались своей очереди. Их вволю покормили, теперь четверка активно «резалась» в карты. Они даже не сразу услышали, что зовут на осмотр к врачу. Впрочем, о таких ранениях «можно мечтать»: кости не задеты, ранения в мягкие ткани кисти, у двоих в - предплечья, в голень. Лафа! Ребята были рады, что так легко отделались, в отличие от остальных.

    Только закончив обработку последнего раненого, Невский вспомнил, что даже не обедал. Рустам сбегал к своему земляку на кухню, принес порцию первого и второго доктору (сами они с фельдшером вырвались перекусить). Теперь можно было и расслабиться. Под вечер отправили на вертолете последних раненых.  Неужели сегодня еще привезут? Это хорошо, что ночью уже нет дежурства по проверке постов охраны.

     После ужина старший лейтенант уже подумывал об отдыхе – валился с ног от усталости. Но…

     Их привезли в наступающих сумерках. Экипаж одного танка, четыре тяжелейших сочетанных травмы (открытые переломы, осколочные ранения) – подорвались на противотанковой мине.  Привез их на БТР прапорщик, фельдшер танкового батальона. Представился он Сергеем Суминым. Выглядел крайне уставшим и измотанным, еле переставлял ноги. Выпив полную кружку воды, он смог, наконец, связно говорить. Второй батальон зажат, несет большие потери. Скоро и убитых привезут, не всех еще вынесли из обстрела.
    Выгрузив раненых, Сергей быстро уехал.

    Работы предстояло очень много. Прежде всего, надо срочно запрашивать вертолет, но уже темнеет. Сможет ли вертушка прилететь? Отправил Славу Табачникова в управление бригады, а сам с помощью Рустама положил первого раненого на операционный стол. Хорошо, что свет в салоне горел ярко.

    Молодой парень, танкист, вряд ли ему есть двадцать. Открытый  многооскольчатый перелом обеих голеней, осколочное ранение в грудь. Без сознания. Что можно сделать в таких условиях?! Но что-то надо делать! Быстро  подключил подачу кислорода из большого баллона, Рустам держал маску. Поставил внутривенно раствор строфантина с глюкозой, потом наладил капельницу с реополиглюкином. Обезболивающее лишним не будет. Ввел наркотик. Главное – противошоковые мероприятия. Измерил давление и пульс. Низкие, но стабильные. Можно заняться ранами.

     Наложил на проникающее ранение в грудь окклюзионную повязку, чтобы ликвидировать открытый пневмоторакс («дырку» в груди, иными словами). С этой целью прекрасно подходит прорезиненная оболочка ППИ (перевязочного пакета индивидуального), внутренняя ее поверхность стерильная, для этого и предусмотрена. Крепко перебинтовал  грудь раненого. Он задышал ровнее, дыхание стало глубже. Уже хорошо. Теперь ноги. Удастся ли их спасти в дальнейшем? Это зависит от везения. Шансы пока есть. Проверил наложенные кровоостанавливающие жгуты (бумажечка со временем наложения была вложена, сверился по часам. Не прошло еще крайнего срока в два часа). Жгуты надо оставлять. Обработал раны перекисью, промыл фурациллином.  Обколол антибиотиками, засыпал в раны ксероформ. Наложил асептические повязки. Прибинтовал шины. Все! Готово!

   Вернулся Слава. Вертолеты будут минут через сорок. Уже хорошо! Фельдшер и Рустам перенесли тяжелораненого в палатку. Вновь наладили ему подачу кислорода уже прибором КИ-3М. На операционный стол положили следующего. Рустаму теперь приходилось разрываться на две части: он и помогал в салоне, и проведывал тяжелораненого в палатке.

  Ситуация примерно похожая – тоже открытый  перелом обеих голеней, нет, правда, ранения в грудь. Тоже без сознания. Работали по той же схеме. Теперь вдвоем стало легче. Этого раненого также перенесли в палатку, второй кислородный прибор (кислородный ингалятор КИ-3М) пошел в действие.

    Вновь раненый на операционном столе. Ноги целы, но ранен в грудь осколком, возможно, куском брони - очень большой размер раны. Вновь все противошоковые мероприятия провели, кислород. Окклюзионная повязка на рану в груди. И этот раненый занял место в палатке. Третий прибор КИ-3М использован. Хорошо, что взяли их пять штук. Правда, работы одного прибора хватает лишь на несколько минут - очень маленькие баллоны.

    Последний раненый был в сознании, рваная рана в области головы. Кости, вроде, целы. Рентген покажет. На операционном столе у него началась рвота. Все ясно – есть сотрясение, а может и контузия. И этот раненый получил противошоковые мероприятия. Они уже заканчивали обработку раны, когда подъехал новый БТР, ярко освещая площадку перед Автоперевязочной фарами. Невский послал фельдшера встретить приехавших. Сам он закончил работу с раненым.
    Слава вернулся с незнакомым офицером с общевойсковыми эмблемами. Сопровождающий капитан был командиром 4 роты, привез еще трех легкораненых и шесть погибших. Он помог перенести последнего тяжелораненого в палатку. Невский между тем снял перчатки, тем более что они порвались. Снял и мокрый от пота и крови белый халат. Ноги его дрожали, казалось, еще немного и он упадет. Кое-как выпрыгнул из салона на землю.

    Под навесом уже раскладывали на носилках тела погибших. Легкораненые молча помогали.

   Вертолета все не было. Прошло уже больше часа. Эти тяжелые все нуждаются в срочной операции. Невский прошел в палатку. В свете фар бронетранспортера рассмотрел их лица. Вроде пока все без ухудшения. Но поджимает время – жгуты долго нельзя держать, иначе – неизбежная ампутация. Измерил по очереди давление и пульс. Не опустилось до критических отметок. Это хорошо!

   Вышел из палатки. Капитан ушел в управление на доклад к комбригу. Спросили о сложившейся ситуации у раненых. Те лишь угрюмо махнули рукой.

   В этот момент застрекотали долгожданные винты МИ-8.  «Вертушка», не опускаясь полностью, зависла на небольшой высоте над землей. Быстро побежали к ней с первым раненым фельдшер и водитель. Невский понес с одним легкораненым вторые носилки. Подбежали еще офицеры из управления, помогли загрузить остальных. Легкораненые залезли в салон последними.

    Вертолет как–то сразу стремительно взмыл ввысь, развернулся и скрылся в ночи, лишь бортовые огоньки слабо поблескивали.

   -А убитых-то когда заберут? – обратился Невский к стоящему поблизости подполковнику из политотдела Бригады.- Я думал вторая «вертушка» тоже сядет.

- Она тоже с грузом 200. Еще  раньше садилась у мечети. Теперь до утра придется вам с ними побыть. Перенесите в палатку. Мертвым ведь уже некуда спешить,- он молча пожал руку и ушел. Ушли и другие офицеры.

    Вернулся капитан. Не проронив ни слова, он сел в БТР, помахал рукой и уехал. Стало сразу темно без света фар.
               
                -10-

     Не сговариваясь, врач и фельдшер направились к погибшим солдатам. Рустам включил фары машины. Надо было тела привести в порядок. На носилках лежали шесть исковерканных останков. У некоторых отсутствовали конечности, оторванные взрывами. Это было тяжелое зрелище.

     Прежде всего, предстояло идентифицировать погибших. У каждого военнослужащего в Афганистане должен быть такой «смертный медальон». С офицерами проще – у всех были личные жетоны, которые носились на цепочке, на шее. У срочнослужащих с этой целью использовали пустую автоматную гильзу, в которую вкладывали записочки с личными данными, в том числе указывался адрес близких родственников. Перед выездом в боевые рейды проверяющие обращали и на это внимание, требуя показывать эти гильзы. Обычно хранились такие записи в кармашке «для часов».

   Они укладывали убитых на спину, руки размещали на груди (приходилось связывать их кусочками бинта), закрывали глаза (кое-кто еще смотрел мертвым взором), закрывали рты (опять же приходилось и здесь прибегать к  кусочкам бинта, подвязывая). Переписывали в свете фонариков данные из  «медальонов», включая номера подразделений, адреса родных, возвращая эти гильзы затем на место:

    Копылов Андрей Александрович, 22 года. (Отрыв обеих ног - подрыв на мине).               
    Шляхман Борис Моисеевич, 20лет. (Погиб от пули в область живота).
    Серов  Кирилл Алексеевич, 21год. (Погиб от пули в голову- выстрел снайпера).
    Маврин Виталий Викторович, 20 лет.  ( Умер от большой кровопотери - осколочные ранения груди и живота). Сержант, санитарный инструктор. Оказывал помощь раненым, сам был ранен (со слов командира роты).
     Костриков Вадим Владимирович, 19 лет (Умер от попадания пули из ДШК в грудь с отрывом руки).

- Товарищ старший лейтенант, а этот, по-моему, живой!- раздался крик Табачникова.

     Невский даже вздрогнул. Настолько это было неожиданно. Быстро поднялся и поспешил к фельдшеру. Слава осматривал последнее тело на крайних носилках. Там лежал, вытянувшись во весь рост, худощавый солдат. При выгрузке погибших о нем сказали: «Прямое попадание в сердце. Снайпер подкараулил, когда  тот снял бронежилет. Хотел одеть на голое тело, по примеру «стариков», но не успел снять « хэбэшку». Жаль парня, хороший был солдат!»

- Это Данила Красножон, я его немного знал раньше, вместе были в «учебке».  Сразу его и не узнал.

-А почему ты решил, что он живой?- Невский склонился над телом, посветил своим фонариком.

- Я начал ему руки на груди складывать, уже собирался связать их бинтом, а у него пальцы пошевелились.

    Невский распахнул куртку « хэбэ»   на солдате – прямо  под левым соском зияло отверстие от пули, продолжала вытекать небольшая струйка крови.

- Ранение в область сердца, проникающее. – Старший лейтенант заглянул за спину парню.- Выходного отверстия нет. Значит,  пуля сидит там, может,  прямо в полости сердца. Оперировать надо немедленно, если он еще жив. Но такую операцию мы с тобой не проведем, Слава, а вертолетов до утра не будет.

     Невский приложил  пальцы на сонную артерию, ощутил слабые  толчки:

-Точно, есть пульс! Сердце работает. Чудеса! – Он снял с шеи свой фонендоскоп, приставил чуть выше пулевого отверстия. Послушал. Ни звука! Как это понимать?! Сердце не работало.

      Совершенно сбитый с толку, Александр задумался, растерянно  поглядывая на фельдшера. Тот тоже выглядел озадаченным. Вдруг в голове промелькнула просто сумасшедшая мысль, словно кто-то шепнул ее в ухо. Решил проверить. Приложил свои обе ладони под соски тяжелораненого. Тут же почувствовал биение сердца, но под своей левой ладонью?! Так и есть!! Это редчайший случай анатомического строения человека, когда сердце расположено в грудной полости в правой половине. Тут же прижал фонендоскоп – услышал отчетливые толчки. Есть! Сердце работает, пусть ослаблено, но работает.

     Невский крикнул Рустама, приказал  ему со Славой нести раненого в салон Автоперевязочной, а сам бросился туда первым. Включил свет в салоне (только бы не подвело освящение - уже горит в полнакала). Значит, есть шансы спасти еще одну жизнь. Надо срочно провести реанимационные мероприятия. Скорей всего имеем дело с очередным пневмотораксом. Но эту дырку в груди можно закрыть уже проверенным способом.

    Пока помощники укладывали раненого на стол, Невский надел запасной белый халат, обработал руки йодом и спиртом. Ребята выглядели недоуменными, особенно Тураев – не понимал, зачем погибшего положили на этот стол. Не прекращая работать, Невский решил рассказать о своем «открытии».

    В процессе развития в теле матери человеческий зародыш претерпевает множество «превращений», происходят разные изменения. Одно из них – это поворот всех внутренних органов вокруг своей оси на 180 градусов. Тогда  сердце и занимает привычное для нас положение слева, а аппендикс, соответственно, будет находиться справа. Но по разным причинам этот поворот может не произойти полностью или частично. Тогда сердце и оказывается на старом месте, т.е. справа, а червеобразный отросток (аппендикс) окажется слева. При неполном повороте возможны разные комбинации: сердце справа, аппендикс тоже справа; сердце слева, аппендикс тоже слева. Это очень редкие случаи в мире, возможно, один - на сотни тысяч человек, а может и на миллион. Некоторые врачи за все годы практики не сталкиваются с этим. Другим «везет».

    Невский был из числа «везунчиков». Еще на экзамене по пропедевтике внутренних  болезней   в конце третьего курса медицинского института ему пришлось столкнуться с таким «феноменом». Экзамен состоял из двух частей – сначала надо было «сдать больного», а затем только допускался студент до основной, теоретической части. Тянули билет, на котором была написана фамилия больного и его палата. И все.  Далее предстояло провести полное обследование по всем органам и системам, найти патологию, поставить предварительный диагноз. Этот экзамен боялись все. Еще бы – можно легко «засыпаться», подсказать никто не может. Даже больным строго – настрого было запрещено подсказывать «бедным» студентам.

    Александру достался  пожилой мужчина, явно не настроенный на «задушевные» разговоры. Он отвечал скупо, односложно. Тяжело с таким работать. Сначала простучал, послушал его легкие. Тут никакой патологии вроде не было. Перешел к изучению работы сердца. Сразу прошиб холодный пот… Не мог ничего услышать фонендоскопом. Как же работает его сердце?! Или это так сильно приглушены  сердечные тоны. Посчитал пульс – 78 ударов в минуту, в пределах нормы.

     Вдруг вспомнил, как на одной из лекций профессор советовала всегда начинать изучение работы сердца, прикладывая свои  ладони по обе стороны грудной клетки. Так и сделал. Сразу почувствовал толчки под ладонью, но справа. Так и есть! Об этом и говорила профессор – редко, но сердце бывает расположено с другой стороны. Сразу успокоился. Напрямую спросил у больного: « У вас сердце расположено справа?» Тот сразу заулыбался, охотно заговорил: «Ну, наконец-то, хоть один умный нашелся! Я прямо духом упал – уже две двойки девчушки  на мне «заработали», вчера и позавчера другие группы сдавали. Главное, не слышат ведь там сердце, а врут преподавателю, что все  в норме. А ты, молодец! Слушай дальше, че учуешь?»

     Невский со знанием дела приступил к прослушиванию фонендоскопом. Услышал шумы, акцент второго тона на аорте и другие нарушения. Короче говоря, смог найти порок сердца. Сказал больному. Тот и вовсе обрадовался – в самую точку! Далее студент хотел еще провести обследования органов живота, но больной  напрямую отсоветовал «терять время» - все у него там в норме. Свою заслуженную пятерку Невский получил к огромной радости больного, который с восторгом расхваливал его перед преподавателем.

      Много позже пришлось столкнуться и с другой особенностью – расположение аппендицита слева. Будучи начинающим хирургом, Невский прибыл на должность ординатора хирургического отделения госпиталя в Печоре. На своем дежурстве осматривал солдата, привезенного с болями по всему животу. По его рассказу и по обследованию определил  аппендицит, но уже в осложненной форме – признаки перитонита. Начали операцию, но… На месте червеобразного отростка не оказалось. Испытал легкую панику. Вызвал начальника отделения, опытного хирурга. Тот тоже «помылся» и присоединился к операции. И тоже взмок. Нет не только аппендикса, но и всей слепой кишки тоже. Наконец, и он догадался перейти на общий наркоз (срочно вызвали анестезиолога), сделать нижнесрединный разрез и посмотреть с другой стороны. Нашли! Гангренозный, вот-вот готовый разорваться  червеобразный отросток. Удалили вовремя.  Операция закончилась успешно!

  «Вот такие чудеса могут случаться из-за индивидуальных особенностей анатомического строения человека!» - закончил старший лейтенант.

     Пока Невский рассказывал, фельдшер и водитель слушали буквально «разинув рот». Ничего подобного  они и не слышали. Слишком это было невероятно. Врач успел наложить прорезиненную упаковку от ППИ на рану, крепко прибинтовал ее, закрыв рану в грудной клетке. Поставил внутривенную капельницу с реополиглюкином, сердечные средства, дыхательные аналептики, обезболивающее. Раненому начали подавать кислород через маску из большого баллона. Основные противошоковые мероприятия проведены.

-Представляете, как повезло этому парню! Ведь снайпер стрелял наверняка, но не знал об этой особенности расположения сердца. Теперь мы просто обязаны его спасти.

- А я посмотрел его данные.  У него день рождения 13 августа,- прокашлявшись, впервые заговорил Табачников. – Двадцать лет исполняется.

- А сегодня какое?

- Уже ночь, наступило 12 число.

-Вот видите, ребята, теперь мы с вами тем более обязаны «расшибиться в лепешку», но сделать все, чтобы Данила встретил свои двадцать лет! Значит, сна ночью уже не видать. Мне в первую очередь. Руслана мы отправим спать – водителю положено отдохнуть перед выездом (завтра мы ведь переезжаем на новое место). А ты, Слава, сделай мне укольчик, чтобы я не свалился с ног.

   Невский протянул пару ампул кофеина, снимая белый халат с  одного плеча. Фельдшер кивнул, поставил укол. Вскоре и, правда, стало легче, силы прибавились.   

                -11-

     Отправив водителя спать (никак не хотел, собирался помогать и дальше; пришлось применить командирский тон), врач и фельдшер уселись у головы раненого, наблюдали за капельницей.  Кислород пока прекратили подавать – много тоже вредно. Казалось, так по каплям в него и возвращается жизнь.

- Вы верите, что он будет жить?

- Хотелось бы, Слава. Мы с вами сделали все, что в наших силах. Теперь все зависит только от Данилы. Один мудрец сказал: «Все будет так, как надо, даже если будет иначе». Все во власти Всевышнего. А ты кем будешь работать после армии, ветеринаром?

- Да, товарищ старший лейтенант. Буду лечить лошадей, коров и прочую живность. С ними проще, чем с людьми.

-Не скажи. Они ведь не могут рассказать о своих «болячках», как люди. Слушай, обращайся ко мне по имени, ведь мы, Слава, почти ровесники. Договорились?

- Хорошо, Александр, но только наедине. Еще не правильно поймут другие. Я очень люблю животных, в детстве всегда притаскивал домой бродячих кошек, собак. Птички в доме всегда жили. Животные честнее и порядочнее людей. Они не умеют врать, выкручиваться, притворяться. Если животное заболело, то это легко определить по признакам. И слов не надо никаких. Всегда любил читать книги о зверюшках разных. Вот вы, например, знаете, что тигру для того, чтобы выжить, надо съедать по 8 кг мяса в день, но он может за один присест съесть в пять раз больше - до 40 кг! Он съедает практически все, разгрызает все кости, за исключением больших костей таза, а также оставляет желудок травоядных животных. Тигр видит лучше всех других животных, он различает цвета и видит в пять раз лучше человека.

- Ну, с тигром мы здесь в Афгане вряд ли встретимся. А вот «маленьких тигров» - кошек я люблю. Жить рядом с кошкой – это все равно, что впустить в дом немного живой природы. Говорят, Бог создал кошку для того, чтобы человек, поглаживая ее, ощущал себя рядом с тигром и удовлетворял свое самолюбие такой «смелостью». Так что в душе каждой кошки прячется спящий тигр. Каких еще животных хорошо изучил?

- А вот крокодил, вопреки всеобщему мнению, очень мало ест! Легко переносит голод. Чтобы выжить взрослому крокодилу, ему надо съесть пищи вдвое меньше его собственного веса. И это за год! Лев, например, за год съедает примерно 14 зебр (по 300 кг). А тому же крокодилу надо всего 100 кг на год (это одна нога зебры).  Парадоксы! А ягуар – это единственный из кошачьих, кто убивает свою жертву ударом лапы по голове, а не перегрызает шею, как все остальные. «Ягуар» - переводится с индейского наречия, как «убивающий одним ударом».  Наконец, бамбуковый медведь легко может жевать даже металлические предметы. Каково, а? Вы тут Бога упомянули. Я вспомнил анекдот на эту тему, как раз в продолжение нашего разговора:

        -Две рыбки разговаривают: «Все у нас говорят, что, мол, Бога нет, Бога нет! А кто же   
         в нашем аквариуме регулярно воду меняет? Кто постоянно нас кормит?»

    Невский с удовольствием посмеялся.

-Хорошо ты животных изучил. Молодец! А я люблю книги исторические читать. Вот, например, такая история. Во время русско-турецкой войны советник России из Швеции Янсен бежал к туркам и сообщил им самую страшную военную тайну: русские после обеда все ложатся спать. Турки напали после обеда и, конечно, победили. Вышел приказ – изменить устав, караул ставить круглосуточный. Ну, а нам с тобой всю ночь в таком карауле стоять,- глянул на часы.- Скоро 3 часа ночи.  Что бы тебе еще рассказать?

    Раненый вдруг сделал глубокий вздох, зашевелился, пытаясь приподняться. Врач и фельдшер бросились к нему. Данила открыл глаза. Долго смотрел в потолок, «фокусировал» взгляд. Затем перевел глаза на человека в белом халате. Губы его что-то прошептали. Очень тихо, не разобрать. Слава поднес ухо прямо к его губам.

-Пить просит!- Сам тут же бросился наливать воду в поильник с длинным носиком. Поднес ко рту. Раненый долго и с удовольствием пил.

     Вскоре он снова заговорил. Теперь уже можно было ясно разобрать слова:

- Я все боялся, что вы, доктор, не догадаетесь, что мое сердце с другой стороны.- Невский и Табачников прямо замерли от таких слов.- Я ведь все видел. Смотрел прямо сверху. Видел свое тело скрюченное,  видел, как вы убитых на носилках укладывали. Думаю, сейчас и меня так «упакуют», кричу вам, а вы не слышите. Уж, не знаю, как там пальцы смогли пошевелиться, заметил  это, Славка, молодец, узнал я тебя сразу.- Он опять глубоко вздохнул. Не надолго замолчал. Слушатели по-прежнему  не могли произнести ни слова.

- Уже потом в этом салоне я смотрел на себя вот с этой лампы,- он показал взглядом на  светильник на потолке. Слышал, как доктор говорил о своем экзамене, об операции. А что сердце у меня неправильно расположено, то узнали только перед армией. Я ведь не болел никогда, у врачей не бывал. Да и откуда врачи в нашей глухой деревне под Костромой?- Он снова замолчал. Продолжил не скоро. Уже решили, что уснул. Но Данила снова открыл глаза.

- А ведь я видел тот свет… Сразу после попадания пули я стал куда-то улетать. Да, быстро так! Несусь к яркому свету. Боли нет никакой. Легко так и радостно мне. Это быстрее, чем на самолете, на котором в Афган везли, летел. Вдруг увидел лицо своей мамы, огромное, во все небо. Она меня и просит, чтобы возвращался домой. Один я у нее остался. Батя мой погиб на лесозаготовках – для колхоза  деревья пилили артелью. Его и пришибло сосной. Три года как.  Тут я и стал обратно возвращаться, увидел себя на носилках лежащим. Дальше я уже сказывал.  А в свое тулово я обратно влез, не знаю как. Раз – и я уже не сверху смотрю. Доктор, я теперь буду жить?

- Будешь! Обязательно будешь. Вернешься домой. - Невский говорил осипшим голосом. Никак не мог поверить в эти его слова.- А завтра ведь у тебя день рождения. Считай, что заново родился!

-Спасибо вам! Теперь век вас со Славкой буду вспоминать. Выходит, повезло мне, что сердце мое с другого бока. А я все переживал. Мол, урод, какой.
- Теперь тебе надо поспать. А утром тебя на вертолете в госпиталь отправим. Все будет хорошо. Считай, что тебе просто повезло, ведь будь твое сердце слева – не говорили бы мы сейчас.

   Данила кивнул удовлетворенно головой и закрыл глаза. Дыхание его было слабым. Решили снова дать подышать кислородом из баллона, на этот раз без маски, через трубочку у его носа (лейкопластырем укрепили). Раненый и, правда, вскоре уснул.

- Что ты об этом скажешь, Слава? Значит, существует эта самая душа, которая может свободно перемещаться,  есть и какой-то «тот свет»… Нас ведь учили  совсем другим понятиям. Мы выросли в атеистической стране. И вот такое услышать! Голова кругом!

- Я до сих пор не могу в себя прийти, Александр. Но ведь он все нам правильно рассказал, даже про ваш экзамен. Чудеса. Век теперь это не забуду. Но не поверят, если рассказать?! Подумают, или врет, или «свихнулся». Давайте я подежурю, а вы поспите.

- Нет, Слава, спи ты. Утром повезешь Данилу на вертолете, надо с капельницей везти, а  ее тебе придется в руках держать. За одним попросишь в госпитале растворы, медикаменты. Я список напишу, что надо. Отвезешь и пустые приборы КИ-3М, может, новые с кислородом дадут. Потом вернешься с другим вертолетом. Договорились?

- Хорошо, Александр! Кстати, самый большой «соня» в мире – это медведь коала, что в Австралии живет. Он спит 22 часа в сутки. А слон спит всего 3 часа в сутки.

- Ну, как коала тебе не придется спать, а вот, как слон, еще сможешь. Иди!
   Табачников  вылез из машины.

                -12-

     Остатки ночи прошли относительно спокойно. Невский сделал еще несколько уколов, поставил новый флакон на капельнице, давал дышать кислородом из баллона, дал попить раненому  три-четыре раза. Пришлось поставить и мочевыводящий катетер – к большой радости Данилы («нет сил терпеть больше!») и к своей радости тоже (значит, почки хорошо работают). В шесть утра уже полевой лагерь «бурлил», люди сновали туда - сюда.

      Появились и первые «ходоки» - в салон машины стали заглядывать офицеры и солдаты: всем хотелось взглянуть на «ожившего убитого». Невский подозревал в «утечке информации» своего водителя  –  шепнул-таки своим  землякам! Пришел и начальник Политотдела 70 Бригады, кратко пообщался с Данилой. Долго жал руку Невского. Его старший лейтенант и попросил срочно вызвать вертолет для эвакуации раненого и погибших. Подполковник поспешно ушел, пообещав.

      Проснулся фельдшер. Он выглядел вполне отдохнувшим, чего нельзя сказать о Невском – засыпал «на ходу». Слава сменил доктора у больного, отправив завтракать. Александр подчинился. Его мозг совершенно отказывался  самостоятельно «соображать», выполнял лишь прямые команды. Впрочем, горячий, густой и сладкий чай придал силы. Множество офицеров обращались к доктору по поводу спасенного, еле успевал отвечать. Не все верили в иное расположение сердца, считая это «глупой шуткой». Не хотелось никому ничего доказывать.

      Отправив завтракать своих подчиненных, Невский сел составлять список необходимых медикаментов, вписав,  и перевязочные средства, и носилки (своих запасов уже мало осталось).

     « Вертушки» прилетели уже в семь утра. Одна опустилась на посадочную площадку, другая пока кружила на высоте. Провожать раненого вышло много офицеров из управления Бригады. Даже сам командир 70 Бригады, подполковник, пришел пожелать Даниле Красножону  выздоровления, пожал его слабую кисть. Кивнул головой Невскому в знак расположения.  Провожали  носилки до вертолета    начальник Политотдела и начальник штаба 70 Бригады, нести вызвались два капитана.

       Люди откровенно радовались – хоть одну жизнь удалось отвоевать у смерти. Слишком велики были потери в  первые дни боевой операции. На этом вертолете кроме сопровождающего Славы (который был «привязан» капельницей к раненому - держал банку с раствором) вылетали еще несколько офицеров по делам. Вертолет взлетел. Второй опустился, туда загрузили тела погибших. Вскоре оба вертолета пропали из глаз. Невский мысленно сжал кулаки. Только бы удачно прооперировали парня!

     Выезд управления на новое место дислокации был назначен на девять утра. Времени было в обрез. Вместе с водителем разобрали палатку, сложили все свои «пожитки», приготовились к выезду. Невский уселся в кабине, прислонил голову к дверце и…

…Проснулся он уже на новом месте. Ничего не слышал и не видел несколько часов, спал «сном младенца». Три часа пролетели, как один миг. Рустам посмеивался. Рассказал о каком-то обстреле во время движения, о грохоте выстрелов, о криках. Доктор не слышал ничего. После сна можно было жить дальше. Теперь понятно, почему одной из изощренных видов пыток с древних времен по сей день, считается лишение человека сна. Это уж точно!

    На новом месте  все повторилось. Опять установили с Рустамом палатку, сделали навес от солнца. Ожидание. Обед. Снова ожидание. Раненые пока не поступали.

     Вертолет прилетел в шесть вечера.  Вернулся Слава. Сразу радостная новость – Данилу прооперировали, пулю из легкого достали. Все сделали, как надо. Будет жить. Просили передать врачу благодарность за умелые действия с тяжелораненым. Говорят, вряд ли что-то еще можно было сделать в полевых условиях.

- Одним словом, молодец, товарищ старший лейтенант!- радостно закончил Табачников. Он говорил громко, явно рассчитывая на других офицеров управления, что пришли встречать свой груз. Привез фельдшер и носилки, медикаменты и все «по списку».

    Раненых в тот день так и не было.  За весь день Невский отоспался, даже позагорал на солнышке, успевая только поворачиваться на носилках, чтобы не обгореть. Настоящий курорт. Эх, еще бы речку какую-нибудь рядом! Но, увы…

     В последующие дни приходилось еще дважды переезжать на новое место. Привозили новых раненых, но к счастью, не тяжелых. Были и погибшие. Этот рейд оказался очень кровопролитным. По своим масштабам и по задумкам, да и по конечным результатам это была грандиозная боевая операция, стоившая жизни десяткам людей, покалечившая многие десятки человеческих судеб.

                -13-

   Обратно вернулись к вечеру 16 августа. После бани Невский уселся писать письмо домой. Не терпелось успокоить своих родных. Старательно склонившись над листком бумаги, он писал:

…Когда ехали в рейд и обратно, то проезжали через Кандагар. Посмотрел этот город. Довольно-таки интересный, красивый город. Понаблюдал жизнь чужого народа, их обычаи. На улице очень много мужчин и детей, совсем  почти не видно женщин, а если и есть, то все в парандже ходят. Пока мы ехали, по краям дороги, прямо на земле сидели, как столбики, эти горожане. Сидят и смотрят. Интересно! Множество мелких магазинов, лавочек по краям дороги. В общем, интересно было. Город стоит в очень живописном месте, река рядом, буйная растительность, кругом горы. Почти райский уголок. Зато за городом – пустыня…

     В один из дней среди полной пустыни нашел цветочек, не знаю, как называется. Посылаю его вам, специально сорвал. А сколько всяких жителей пустыни встречал: и насекомых разных, и ящериц, и варанов. За эти дни так загорел, что стал ,как «головешка», хотя и до этого ходил черный, а тут совсем… Когда с рейда вернулся, даже все ребята это заметили. Когда возвращались обратно, то при въезде в часть, прямо на дороге, нас встречал оркестр. Так это было неожиданно, и даже растрогало. В общем, рейд прошел для меня нормально. Не волнуйтесь за меня…

     Сейчас стало на улице уже не так жарко, держится на отметке плюс 50 только. А по вечерам даже прохладно, ночью – совсем хорошо! Скоро и здесь будет приличная температура, как у вас на Урале… Сегодня сообщили, что скоро опять намечается рейд. Может быть, придется мне снова ехать. Посмотрим. Я уже здесь, как «ветеран», остальные хирурги после приехали, «молодые» еще. Их нельзя посылать. Но вы не волнуйтесь за меня. Все будет нормально!

                -14-

…Невский съездил еще в один рейд в августе, а потом еще – в сентябре…

…В конце ноября пришло на его имя письмо. Обратный адрес значился: Костромская область, Нейский район, деревня Коткишево. Красножон Данила.

   Старший лейтенант поспешно вскрыл конверт. Да, письмо написал спасенный в рейде солдат. Он сообщал, что демобилизован по ранению (оставалось еще полгода служить), поправился, вернулся в свою деревню к великой радости матери. Его хорошо лечили в госпитале Кандагара («пулю в один миг достали»), потом в Кабуле «подштопали», а уж долечивался в Ташкенте. «Но если бы не вы со Славкой, то не видать бы мне боле солнышка…». Далее он писал, что даже с окрестных деревень, не говоря о местных, что не вечер, приходят послушать целыми семьями о его чудесном спасении, «смотрят, ощупывают его швы после операции, дивятся все, что сердце с иного боку…»  Все видят в этом, мол, добрый знак. Слушают о его пребывании «на том свете», старики кивают, крестятся. Даже батюшка в местной церкви говорил о его чудесном спасении Господом Богом…

    Позже Невский еще получил письмо от «своего крестника». Сообщал он, что наградили его орденом «Красной Звезды» за хорошую службу в Афганистане («гуляли всей деревней два дня!»), ездил за наградой в сам город Нея, военком лично вручал, «долго и крепко руку жал». А потом про него в районной газете «пропечатали с портретом при ордене!»,  назвали «Чудесное воскрешение «Лазаря» из Коткишево» (« это они намекали, что сам Господь меня из мертвых спас»).

    Невский радовался успехам спасенного Данилы. Иной награды и не надо врачу, чем доброе слово от раненого или больного…

                ***

Примечание:  использованы  выдержки из материала корр. «Известий» Щербаня «Десант на караванной тропе».

                ***