поэма
Деду моему Некрасову Ивану Романовичу
посвящается
1
Есть в Поволжье одна деревушка,
Да таких на Руси несть числа,
Без креста на пригорке церквушка -
Главный символ большого села.
Там едва ли теперь насчитаешь
От былого дворов двадцать пять,
И уж точно, что не повстречаешь
Ни парней, ни весёлых девчат.
В землю вросшие напрочь избушки,
Крыши съехали с них набекрень.
В них живут старики и старушки
И гадают про завтрашний день.
А когда-то там песни звучали,
А плясали как! - Пол ходуном!
Отчего ж так убог и печален
Деревенский мой старенький дом?
2
Деда я своего не знавала.
Говорят, работящим он был.
Вся семья до рассвета вставала.
Каждый сеял, пахал и косил.
С малолетства здесь каждый работал,
А семья-то была - восемь душ.
И никто, хоть трудились до пота,
Не стонал, что работать не дюж.
Дом у дедушки был пятистенный,
Стол большой, изразцовая печь.
На столе самовар непременно.
Место было, где сесть и где лечь.
На подворье немало скотины:
И овец, и коров, и коней,
И верблюд - представитель пустыни,
Был всеобщим любимцем детей.
И другие крестьяне не худо
Тоже жили в деревне тогда.
Хлеб давался, конечно же, трудно,
Только как же прожить без труда?
3
Рожь стеной колыхалась красиво
От окраин до стенок Кремля,
Оттого, что в огромной России
Потом-кровью полита земля.
И поля голубели льняные.
Девки ткали зимою холсты.
Миром строили храмы святые.
Знали праздники, чтили посты.
Нет, не в роскоши жили крестьяне
И до сыта едали не все.
Но уж точно, что не было пьяни
В пору ту на российском селе.
Непутёвые были, конечно,
Что ни сеять, ни лошадь запрячь,
Неумехами жили беспечно -
Всё валилось из рук, хоть ты плачь.
Потешалась над ними деревня,
Но смеялись-то вобщем не зло.
Ведь в России с времён очень древних
Помогали, кому не везло.
4
Здесь законы свои соблюдали,
И ценили за ум и за труд,
Говорили:"Бери, коли дали,
И подальше беги, коли бьют".
На войне животов не жалели,
Умирали за Русь, за царя
И крестились в церковной купели,
И венчались вокруг алтаря.
Коли пир - принимали участье.
Но однажды нечистая гнусь
Налетела и вмиг, в одночасье,
Раскололась Великая Русь.
И пошли с дрекольём брат на брата,
Не щадя ни могил, ни церквей,
Да не против пошли супостата -
Против кровушки русской своей.
А на смену царю и министрам
Комиссары в кожанках пришли
И с крестьянством расправились быстро,
Отлучив мужиков от земли.
Разослали по сёлам полпредов
Агитировать к жизни иной,
И на время работы у деда
На постой стал посланец такой.
Посмотрел он на деда-трудягу,
Не дурак, знать, трудяга был сам,
И сказал:"Ты попал в передрягу,
Уезжай поскорее к чертям.
Знай, что первым тебя раскулачат,
Хоть на деле, какой ты кулак?
Сам с утра до темна ты ишачишь,
Сам себе ты кулак и батрак.
Но случилась такая година,
Ты пойми, я добром говорю,
Продавай-ка свой дом и скотину
И спасай, дед* себя и семью".
Призадумался дед и ответил:
"Не смогу я продать, хоть убей.
Здесь я вырос, растут мои дети,
Здесь могилы родни моей всей".
5
И нагрянули ночью, как волки,
Те, над кем потешалось село,
Вмиг очистили дедовы полки,
Веселились, что так повезло.
Затолкали в телячьи вагоны,
И в декабрьский трескучий мороз
Под горючие слёзы и стоны
Паровоз моих предков увёз
В казахстанские степи без края,
Где вокруг ни кола, ни двора,
Где земля, словно тётка чужая,
И спасение - волчья нора.
Там руками отрыли землянки,
Закопались, как в норах кроты.
А потом в стороне мусульманской
Православные встали кресты.
6
Опустели крестьянские избы,
Развалился бесхозный колхоз,
Никакие фальшивые "измы"
Не спасли развалившийся воз.
А поля зарастают бурьяном,
Не в почёте крестьянский стал труд.
Раскрестьяненные некрестьяне
На земле чужаками живут.
Уничтожили цвет хлеборобов,
Разнесли купола у церквей,
Полуазия-полуевропа
Ковыляет дорогой своей.
Не пою дифирамбов монархам,
Не зову поворачивать вспять.
Но боюсь, как бы вновь одним махом
Нам Россию штыком не вспахать.
Я хочу, чтоб в крестьянских подворьях
Дух крестьянский из пепла восстал,
Чтоб ожили крестьянские корни,
Те, что выжег грузинский вандал.
Чтоб Россия очнулась от дрёмы,
Чтобы смех зазвучал на селе,
Чтоб мужик стал хозяином дома
И хозяином жил на земле.
7
Пролетели кровавые годы.
Надо б сжечь все за ними мосты.
Говорят, эта тема вне моды,
Только как же забыть те кресты?
Мне твердят про борьбу разных классов
И про вечное "быть и не быть?"
Только в сердце, как пепел Клааса -
Деда пепел всё время стучит.
*Деду на момент ссылки было 45 лет -
мужчина в расцвете сил и работоспособности.
2002г.