Сегодня я хотела бы предложить Вашему вниманию подборку Михаила Флориановича Турчинского. В ней ничего не нужно выбирать - к сожалению, автор уже не узнает о наших предпочтениях, поскольку ушёл от нас 6 февраля. Просто - почитайте, возможно, вы услышите музыку, звучащую в этих строчках, увидите такой же цветной и неповторимый мир, каким его видел автор. Можно было бы собрать эту подборку и иначе, руководствуясь хронологическими или тематическими принципами. Я включила в неё те стихи, которые Михаил Флорианович читал на вечерах "У красного рояля" сам, и те его стихи, которые читали там в память о нём другие поэты. (Юлия Белохвостова)
*****
***
**
Михаил Флорианович Турчинский
(http://stihi.ru/avtor/mft)
***
Музыка в старости
сам Лигети, выматывая душу
тянул верёвочки и нити звуков
и стало одиноко мне и жутко
и всё казалось, что в духовке тушат
но я дослушал до конца, а запись
сменилась вдруг и Шумана запели
и распустились стиснувшие петли
и звуковой туман глаза не застит
я, видно, постарел для авангарда,
постмондернизма, воющие прелести
и слушать не хочу – они приелись
и на душе от них темно и гадко
прости меня, любимый прежде Шёнберг
додекафония мне больше не по силам
душа моя пощады попросила
с ней надо говорить потише, шёпотом
я не забуду прежние восторги,
испытанные мной когда-то в юности
теперь я осторожен и боюсь их –
заткнувши уши их душа отторгла
я стану разговаривать с Шопеном,
у Скрябинского Пламени погреюсь
со мною рядом Гайдн сядет в кресле
а Иванова Шуберта запела
хочу я раствориться в этой музыке
уже не выходя из сада звуков…
пусть старость, тихо палочкой постукивая,
бредёт и вся земля листвою устлана…
***
Бабочки
Учёные не знают почему
они летят и кружат, кружат, кружат
быть может, замирает всё от ужаса
а может быть, тела их жаждут мук
и добровольно к аутодафе
они стремятся и в экстаз впадают
и крылья от огня как льдинки тают
и умирают медленно в траве
как много было бабочек ночных
когда я в детстве их на свет приманивал
а нынче - всюду свет, а их так мало
и я грущу - мне не хватает их...
***
Мандарины детства уже не висят на ёлках
и картонные рыбы с серебряной чешуёй
постарели - и сердце давно не ёкает
от свечей - только шар вот - такой чудной
он в таинственных складках - теперь таких и не делают
от мигающих лампочек в нём заблудился свет
неужели и память о детстве ушла от тела
и гуляет где-то одна по ночной Москве...
***
Циркуль
Я сам стремлюсь из центра, и круги
становятся всё шире, шире, шире
зачем же этот центр, зачем к нему пришили
а всё во мне кричит - за горизонт беги
быть может, разорвётся эта линия
я вырвусь из руки и там, вдали
пересекусь с ушедшими - иными
взлетевшими, и каждая парит -
они себе пространство подчинили...
***
под вечер позову знакомых ангелов
и вместе с ними стану слушать музыку
их пение рассеет всё что мучило,
чтоб чёрными крылами не размахивало
они сыграют мне на арфах света
и Скрябина и Мессиана с Шубертом
и мне неведомое, если попрошу их -
почти неслышимые звуки сверху
оно само возникнет как сияние
окутает нас всех, повиснет в комнате
я после постараюсь всё припомнить,
покуда волшебство с меня не сняли
хоть что-то удержу и спрячу в строки
одетые в бумажные одежды
пусть ангел за руку меня подержит -
я, может, быть небесное построю
***
подошвы облаков прилипли к воздуху
и чуть ползут лохматыми улитками
разглядывая лицами умытыми
как ветер с ветками деревьев возится
их взглядами рождённое спокойствие
к нам не спеша спускается по лестнице
хоть на ступенях много не уместится
упасть ему нельзя – оно расколется
тогда его обломки собирая
в карманы пряча словно сувениры
количество покоя просуммируй –
наверное покой – валюта рая
не от него ли прорастают травы
которые не двигаются с места
и ты его с движением не смешивай
от пыльной суеты рукав отряхивая
***
Мне Малер песенку спел о рае
Простом, как кондитерский магазин
И скрипки, от радости замирая
Как птицы чирикали и Петра я
Ключами ещё позвенеть просил
И там, среди пирожков и яблонь
Дети бежали бесплотной гурьбой
Те, что здесь голодали и зябли
И с листьев стекали светлые капли,
Смывая печали, заботы, боль
И Пётр всё звенел и звенел ключами
И ему подыгрывал весь оркестр
И свет ещё долго не выключали
Оттого, что ангелы со свечами
Стояли и не трогались с места
***
Луговая сказка
пижма стоит, никем не обижена
и в солнце пускает жёлтые зайчики
если это что-нибудь значит
следует рассмотреть поближе
рядом завистливые осоты
уже отцветают и поседели
и луг своё разноцветное тело
хотел повернуть бы, да неспособен
его связали сто тысяч нитей,
он как Гулливер в стране лилипутов,
тонкими стебельками опутан
и просит - хоть лицо поднимите
и, щурясь на солнце всеми цветами
и бабочек с тела лениво смахивая
он просит у пижмы жёлтое масло,
смазать лицо, чтобы мухи отстали
а донник, обрызгав себя духам,
весь день вопрошает - не полегчало ли
и бабочки у его причалов
верят, что он за ними ухаживает
***
туча в кастрюле несёт свой дождь
или просто грязные тряпки -
небо протёрли ими и спрятали,
ждут, и мы ожидаем тоже
облако переполнено ангелами -
нынче они такие упитанные,
смотрят вниз и считают убытки
а, может быть, принимают по маленькой
это не те, что гораздо выше,
парят над ними, раскинув крылья
и вглядываются - не скрыться,
я понял и сам на улицу вышел
посмотреть - они развернули свитки,
кто бы прочёл - приговор или милости,
дождя бы деревьям, чтобы умылись,
или они и к жаре привыкли
а на дороге, на длинном пляже
камни лежат, весь день загорая
никто не скажет - домой пора им
только бабочки в воздухе пляшут
где-то над ними - зигзаги ласточек -
должно быть небесные мухи вкуснее…
Боже, как хорошо - не во сне ли,
в раю, который мне нечем оплачивать…
***
ПО МОТИВАМ ВЕРДИ
Не удалось себя замуровать
Аида спела арии с другими
В печали повторяя это имя
Один ложись в холодную кровать
И утешайся перебором слов
Нанизываньем их на нити строчек
Не может, не желает и не хочет -
Из этого не делай катастроф
Любви, конечно, возрасты покорны
Да возраста не жалует она
На этом торге - грош тебе цена -
Звучит меланхолической валторной
А Радамес под пение трубы
Уверенно идет победным маршем
Он был давно и он, конечно, старше
Уже не повторить его судьбы
И хор жрецов в старинных одеяньях
Совсем другие гимны будет петь
Светильников поблескивает медь
Амнерис застывает изваяньем.
А там, под пирамидой, в глубине
По прежнему, поет себе, Аида
И нужно, не показывая вида,
Идти, как будто в полной тишине...
***
ТЕАТР ОТТЕПЕЛИ
Опять потекло, потекло, потекло
И где эти белые декорации
А может, не стоило вовсе стараться
И в грязь обращать ледяное стекло?
Деревья спросонья столпились вокруг
Начертаны тушью на серой бумаге
Вороны, промокшие серые скряги,
Хватают куски из-под носа подруг
Как вся эта слякоть природе претит
Где зимние сказки, где перлы, брильянты,
Раскрытые снежных страниц фолианты
И птичьих следов торопливый петит?
Все смято, разорвано, втоптано в грязь
Набегом стремительным варвара-оттепели
Платоны зимы и ее Аристотели
Укрылись в лесу, о спасеньи молясь
И жестом небрежным, как сор со стола
Смахнув облаков надоевшую серость
На трон свой торжественно солнце уселось
И грозно глядит, словно аятолла
И в панике снег, эмигрируя с крыш,
В края их вцепился сосульками -пальцами
Но, ахнув, в бессилии в бездну срывается
Обрызгавши грязью полотна афиш
И это - всего лишь пока репетиция
Весенней трагедии снега и льда
Такие в запасе еще холода...
Зима возвратится, зима возвратится.
***
СНЕЖНАЯ ДРАМА
Теперь уже всерьез встревоженный
Он задает себе вопрос
Кто дверь открыл неосторожно-
И на деревьях капли слез
И белый лик его весь в оспинах,
Весь посерел - в беде Пьеро,
Где Коломбина - озабочен. Ах,
Она ушла. Кругом тепло.
То Арлекин, в наряде пестром он
Ему мерещится везде
Где, за каким укрылся островом
И в талой плещется воде
Стекает белый грим. В страдании
Он как от раны ножевой
Осел. И нету рядом Канио,
Который спел бы за него.
***
ЭВРИДИКА
Дверь отворю, будто тихою флейтою
Воздух звучит. Это Глюка мелодия
Льется, колышется тонкою лентою
Все обвивая, и сердце заходится
Там Эвридика шагами неспешными
Полем идет. И змея невидимкою
В кольца свилась и уснула, безгрешная
И наклонились цветы над тропинкою
Тень Эвридики над тенью змеиною
Молча пройдет и рассеется в сумерках
Звуки уплыли в туман за низиною
И в холодеющем воздухе умерли
***
АРИЯ ХОСЕ
Вся карминовая Кармен -
Пустота и тень сегидильи
И зачем вы меня будили,
Ничего не давая взамен
Театральным фантомом Фауста
Этот занавес - Что за ним?
Остаются звуки одни
Между действиями и паузами
Чтобы нож нашел эту плоть
И корриды красные шали
Камни площади устилали -
Тёплый пах быка распороть
***
Друзьям
затянувшееся чаепитие
и усталые гости расходятся
время всем оплатит расходы,
не спешите же, не толпитесь
я ещё не сказал вам главное
и стою, не в силах припомнить,
не бегите, ещё не поздно
умоляю вас, не откланивайтесь
все слова, что я приготовил
позабыты, рассыпаны по полу
по нему растерянно ползаю
потирая пальцы оттоптанные
отчего это вас уносит –
видно ветер и двери открылись
и внезапно выросли крылья –
погодите лететь в иное
там темно – я руки протягиваю
кто в в прихожей вывернул лампы?
я устал, мне с вами не сладить
гасят свечи в старинном театре
опускается драный занавес
пусть другие его заштопают
так скажите, хотя бы шёпотом
неужели всё будет заново?