Клеймо..фосфором.. По губам. Некрасиво запирать двери ровно на 5 замков. Отступаю, держа в руках продрогшую свечку. И вполне хватит игл в моих венах, чтобы совершить прыжок..
Буйные цветные пятна..бесконечность..летающие буренки.. Это так мило, пока не решусь сказать «Да» своим беспомощным рукам.
Отрекаясь от повторного обследования, волочил за собою окровавленный топор. Это я сегодня убил.. Это я сегодня так же оживил свои способности к чувствам. Отлично.. Не прекращается пульс в 700 ударов за минуту. Не прекращается этот чертов день. Словно наказание. Но я продолжаю размахивать картами перед носом самозванца и вытирать пот со лба.
Нервный тик. Все это впечатляет настолько, что пожалуй, закурю. А потом снова заморожу свои инстинкты. Почему я становлюсь таким зажатым, стоит мне покинуть театр теней? Не от субъективного ли одиночества, прожигающего кожу белым пятном?
Но позволю себе впасть в отчаяние ради того, чтобы гореть с большим выбросом адреналина. Ни с чем не сравнимое конечно-законченное.
Молю..приди..успокой.. может даже загладь вину пред моими внутривенными истериями. Я подарю тебе пластмассовый глаз мопса, радужная оболочка заставит тебя улыбнуться..
..А ты разрываешь на куски! Вместо того, чтобы дать шанс выжить духу в теле. Давай, Отринь! Вырви еще раз то, что запечатлел. Убогое жертвоприношение. Даже без украшений и маленьких оранжевых цветов. Я проклинаю свои позывы к масштабному нервному срыву. Не зная научного-гипотетического, ударяюсь головой о стену хроматических аберраций. Мутит, выворачивает наизнанку от кем-то выдуманных распятий.
Едко язвлю, хам. Виноват и невиновен. За это презираю то, что наверное, может быть, люблю. Я ведь пронзаю насквозь своих жертв, посыпаю их ядом и откусываю по кусочку, а затем в истерике прошу прощения за оказанные неудобства. Они встают и ответно вонзают в меня длинно-пестрое копье североамериканского индейца. Нервно смеясь, сквозь застывшие слезы говорю: "Наоборот". Ведь я отлично помню, что сначала было копье, потом яд, а затем уже хриплые крики. И все это только в моем воображаемом пространстве. На самом деле индейцев нет, по крайней мере в этом желтом кресле. Даже курительная трубка куда-то пропала. Одни черствые и сухие лица. В их воображаемом пространстве темнота-инвалидка не чувствует даже ненависти. Одно безразличие. Ну хоть что-то.
Ни врагов, ни друзей в пустом черном квадрате. Сознание рвет в клочья мои иллюзии, сжимает железное кольцо и оно рассыпается пеплом в безжизненных зрачках.
Как-то странно быть чужим самому себе. Как-то странно..