У обочины жизни к бордюру прибит,
Словно пух тополиный, ковром расстилаясь,
Не прочитанный сотнями глаз, я забыт.
Не услышанный тысячами - забываюсь.
И уклюжию гусеницею живя,
Совершаю шаги, жизни сок поглощая.
В кокон кутаясь, будто грудное дитя,
Махаоном проснуться я все же мечтаю.
Но не в силах в смиренном спокойствии ждать,
Я сжигаю себя, словно пух тополиный.
Неустанно с огнем продолжая играть,
Путь стараюсь пройти. Как ни странно, не длинный!...