Кремлевская площадь увита флажками,
совдепия в снах и трудах.
А там, между полюсом и Соловками,
челюскинцы гибнут во льдах.
Метели звенят. Закордонные дамы
сминают платочки в горсти.
Летят иностранные в кремль телеграммы:
«Позвольте их души спасти».
Никто не растроган, не рад и не тронут,
лишь пальцы наркома дрожат:
«Да-да… очень скверно, челюскинцы тонут —
буржуи на помощь спешат…»
Разгневанно кесарь сверкает глазами,
в Кремле ожиданье грозы.
«Спасибо за помощь... Мы сами с усами...» —
шевелятся в карте усы.
Все гибнет. Серы в кабинетах портреты.
Глаза опускает народ.
По сейфам пылятся «дела» и «заветы»,
советы вморожены в лед.
— Прочь руки! — с надрывом воскликнут державным
кухарки, — Тут наши моря!
Не быть никогда в них судам иностранным!
(Ведь стыдно — кругом лагеря).
Метели свистят. В юртах дрыхнут эвенки.
В термометре скурвилась ртуть.
Поставить бы там же Челюскина к стенке,
чтоб знал, где, каналья, тонуть.
Зашторены окна Кремлевской палаты,
ЧэКа засыпает в кино.
Снега сиротливы, как Божьи заплаты.
Забейте в Европу окно!
Музыкальный вариант: http://www.realmusic.ru/songs/784051/