дымилась в первый день весны
пурги продрогшая усталость,
для чёрно-белой кутерьмы
три месяца ей было мало
остывшей медью отзвучит
на обреченность день минувший,
вливаясь в таинство ночи,
туда, где светят белым души
к ним неминуемо когда-то
явлюсь безбожно-виноватой
пред Ангелом своим седым,
кто усмирял мою гордыню,
оберегая честь и имя,
а там всё это – белый дым