В полный рост стою на пьедестале
В бронзе, с непокрытой головой…
Что-то голуби ко мне пристали,
Потерял от них я свой покой.
Вижу я, что тут же на аллее
Парень кормит этих голубей…
Хоть и в бронзе, но сдержать не смею
Гнев свой благородный, хоть убей!
Поклевав до крошки всё, что дали,
Далеко те птички не летят,
Им бы улететь в родные дали,
Но туда убраться не спешат.
А садятся мне на голову и плечи,
Или серьгами в ушах моих висят.
И воркуют мне стихи и шепчут.
Или в ухо клюнуть норовят.
Ну а те, что понахальней и покруче
Кроют плечи, голову стихом
И пристроившись на мне, как можно лучше
Белым, преотвратным, в основном.
И стою я в рифмах непристойных,
В строчках белых даже лоб и нос,
И всё думаю, откуда тварей Божьих
Кто-то мне на голову принёс?
Им бы всем лететь к политиканам
И читать стихи им в ухо, в рот
Ведь они при жизни, как ни странно
Всё дурили свой честной народ.
Не летят все эти божьи птахи
Видно, не по нраву климат тот…
Ну а мы служили люду, как собаки,
Нам-то, литераторам, за что?
И стою, всё думаю гадаю,
Да к чему мне тот авторитет?
Чтобы после смерти птичья стая
Из тебя творила туалет!
Декабрь 2005 г.