Для слуха ничего нет пенья птичьего нежней.
Ворона научилась петь, как соловей.
Сидит певунья чёрная на ветке ели
И заливается - выводит трели.
То замолчит, то снова льёт рулады.
Народ дивится: "Это ж надо!
Она поёт легко, как оперная дива -
И трепетно, и нежно, и игриво!"
Слова людские сердце птичье греют,
Ворона от похвал поёт ещё нежнее.
Такого не бывало раньше в свете!
Вот день проходит, и другой, и третий,
Певунья не сбивается с мотива.
Меж тем, проголодалась, ослабела дива
И стала думать о кусочке сыра,
Да что там сыра - капельке кефира.
А дальше-больше мысли одолели:
Ну для чего мне петь на этой ели?
Никто ни корочки, ни крошечки не бросит,
Хоть даже и еду в кармане носит?
Да что и взять со славы-то пьянящей?
Нет ничего мне косточки куриной слаще!
И с ели соскочив, сказав "Кар-кар!"
Помчалась к пикнику на звон гитар.
_________________
К чему Вороне слава примадонны,
Когда она к объедкам склонна?