Приду встревоженный, голодный,
Произнесу:
«Дошёл...
Прости...»
Не буду вспоминать невзгоды...
Услышу:
«Чай давно остыл...»
И весь уйду в повиновенье,
Приму молчание, как дар...
Дар самый-самый сокровенный,
Подумав:
«Чаял ли когда...
Что годы — заросли бурьяна,
И смех, и горести навзрыд —
Одна... не леченная рана
От мало значащих обид;
Что мир, такой большой и странный,
Растаял где-то позади,
Ушёл картинками с экрана.
И все в нём жили — я один
Искал, где проживает эхо
В гнездовьях птичек-небылиц,
И всё просил под небом стерха
Мечтам не рисовать границ,
Искал кружил по белу свету,
Метался в призрачных мирах,
Ловил мгновения, как это...
Не находил, и думал крах...»
...
И вот усталый и в тревоге:
«А есть ли времени хоть треть?»,
В надежде, что тебе угоден,
Спрошу:
« А может...
Разогреть?»
...И весь уйду в повиновенье...