Журавлиные горны трубят над лугами.
И кружится листва. И дурманит простор.
Осень, осень... и лоси ломают рогами
Перевитые хмелем кусты у озер.
и, напившись холодной живительной влаги.
Замирают, горбатые морды задрав.
и следят. как, подняв золоченые стяги,
Подбираются к заводям полчища трав.
Ни о чем не грущу, ни о ком не страдаю -
Я вернусь, только лето на юг провожу.
Я багровые гроздья рябины срываю
И орехи в опавшей листве нахожу.
Ты ведь знаешь меня: я такой, как и раньше,
И готов по неделям шататься в лесах,
Чтоб из дальних скитаний в потрепанном ранце
Принести тебе быль о лесных чудесах.
На вечерней заре в заповедном урмане,
Где капкану и пуле положен запрет,
Обжигая лицо и ладони изранив,
Отыщу для тебя я траву-огнецвет.
Я читал о такой в малолетстве когда-то
И поверил в могучую силу ее:
С ней любые тебе открываются клады,
Не страшны ни лихой человек, ни зверье.
Это сказка, конечно, наивная сказка...
Ты засушишь цветок между книжных страниц,
сохранив на всю зиму осенние краски,
Запах леса и крик отлетающих птиц.
Осень, осень... Трещит под подошвами хворост.
а вдали так пронзительно чист окоем.
В эту светлую пору мы чувствуем возраст
И весомей, значительней как-то живем.