Сегодня я проснулся в хорошем настроении. Поздоровался с солнцем, лучи которого резво бегали по комнате. Они были повсюду: на шторах, красивых таких, в голубенький цветочек; на обоях, которые я за дверью немножко приукрасил синим фломастером. А что, красиво получилось! Мне понравилось!
В душе что-то было не так, чего-то все-таки не хватало.
Может быть, это от того, что мой животик злобно урчал? Видимо просил есть. . . Точно, не хватает в нём еды! Сейчас все исправлю.
Я улыбнулся, соскочил с кровати и побежал завтракать. Папа опять всё сделал не так. В зеленой кружке я приметил чай. Кстати, это была моя любимая кружка, еще ни разу не битая, с картинками по бокам, которые чем-то напоминали корову Дусю, живущую у бабушки в деревне. Только вот настоящая Дуся кушает яблоки. Да, да! Я сам видел. А вот эта, нарисованная их не любит. Как я ни старался ее накормить, бесполезно. Отказывается. А зря, ведь еда - это жизнь, вот поэтому, наверное, у нее по бокам высыпали большие серые пятна. Недомогает бедняжка. Совсем слаба стала. . .
Так вот, я немножко расстроился, ведь по утрам я люблю пить молоко. Но я не стал об этом говорить папе, и выпил чай до последней капельки. А вдруг он заплачет, и что тогда? Где я возьму столько конфет, чтобы его успокоить?
Папа был счастлив, при виде того, как я быстро позавтракал, но мне по-прежнему чего-то не хватало.
Может быть, надо посидеть подольше на странном стульчике под названием горшок - и чувство нехватки пройдет? Я так и сделал: сидел, сидел. . . Но все осталось по-прежнему.
Ладно, попробуем заглушить это чувство по-другому. Я взял бумагу со стола, пока папа не видел, и, спрятавшись за креслом, стал. . . не рисовать, как вы, наверное подумали, а есть. Но сегодня она почему-то не показалась мне вкусной, как вчера. Вчера она была слаще. Наверное, это был другой сорт.
Непонятное чувство становилось сильнее, и мне захотелось плакать. Так я и поступил. Разошелся - не остановишь. Чем только папа не пытался остановить мой плач: он показывал мне смешную собачку, которая по росту больше всего была похожа на откормленную лошадку; он надувал воздушный шарик и даже гремел над ухом погремушкой. Глупый, ведь мне уже год, и эти детские игрушки уже ни к чему. Я ведь вырос.
И от того, что я продолжал неугомонно плакать, папа хватался за голову. Наверное, она у него болела. Это все на погоду. Так мама говорит, когда за голову хватается бабушка.
Мне было грустно от того, что я не мог понять, чего мне с самого утра не хватало, и я продолжил реветь.
И тут я услышал, как повернулся ключ в замке. Я подбежал к двери и увидел ее, чьи волосы были немножко растрепаны. Она наклонилась и поцеловала меня в нос. И, о, чудо! Странное чувство, преследовавшее меня с самого утра, прошло. Вы, наверное, подумали, что это была волшебница? Нет! Это была моя мама! И я понял, что мне всё это время не хватало ее!