Стали бабушками прежние шалавы,
Строго смотрят, осуждая молодёжь.
Из былой шпаны, остался самый главный,
Наводивший на округу нашу дрожь.
Он идёт такой смиреною походкой,
Со вселенской, тихой грустью на челе.
От него уже давно не пахнет водкой.
Груз былых обид, пригнул его к земле.
А вокруг гуляют бритые затылки.
И пустые, без понятия глаза.
Словно выпустили джина из бутылки,
Не поверив, что не Божья в ней роса.
И с ног нА голову, всё постановИлось.
Стало честным то, что было за падлО.
Вот бы знать, что здесь такое приключилось,
Прихватил бы он с собой своё кайло.
Но кайлом понятно, дела не исправишь.
И ума немного надо, чтобы знать,
В котелке дырявом, каши не наваришь,
Даже если сорок крышек поменять.
И идёт он по знакомым переулкам.
Меж решёток, тёмных окон по утрУ.
И его шаги печатаются гулко,
Как по старому, тюремному двору.