Старик на Эйнштейна похожий, случайный прохожий,
с авоськой, с улыбкой погожей.
Пожалуй, что он не играет на скрипке,
и в физике смылит, наверное, столько же сколько и в музыке тоже.
Он тащит авоську со сдобным батоном,
кефиром и лампочками в коробченках картонных,
и вовсе не думает он о всемирном эфире,
парсеках, галактиках и о фотонах.
В пальтишке нелепом и ветхом,
под ветром,
Башмачкин в шинелишке жалкой – по улице Гоголя…
И пенсия тоже, конечно, не премия имени Нобеля.
Двойник безызвестный Эйнштейна,
вошедший уже в полосу ускоренья старенья,
близнец, возвращенный на Землю,
когда уже в прошлом давно
гениальные все озаренья!
Он тащит авоську. Он сделал открытье!
Купил в овощном он пучок превосходного лука!
И --эврика! – три мандарина,
три пойманных чудом нейтрино,
три пойманных неводом старой авоськи
живых златобоких рыбешки
для внука.
1980 г. Из книги "По ту сторону герани"