Легкий ветерок сгонял с гор приятную прохладу на разогретые за день улицы небольшого городка, что раскинулся у невысоких гор. Южные склоны их были покрыты виноградниками, а остальные - яркой зеленью молодой листвы с тёмно-зелёными вкраплениями сосен и елей. В историческом центре, так называемом старом городе, было многолюдно. Многочисленные кафе, окружившие со всех сторон площадь у старой ратуши, показались мне шумными и чрезмерно заполненными. Причиной тому послужило то, что закончилось долгое межсезонье, и сразу наступило тепло, которое так располагало понежиться под мягкими лучами заходящего солнца. Но мне совершенно не хотелось сейчас быть среди большого скопления людей, потому и свернул на узенькую, мощёную булыжником боковую улочку, уводящую подальше от шума и суеты. Впрочем, была ещё одна причина – это несколько небольших ресторанчиков: по-домашнему уютных и с хорошей кухней. В один из них, где по вечерам седой музыкант с грустными глазами наигрывал на фортепиано такие же тихо-печальные мелодии, я и направился. Войдя в зал, огляделся и занял место за столиком у окна. Полумрак, освещаемый небольшими, висящими над столами лампами с мягким светом, живая музыка и запахи блюд, настраивали на приятное, умиротворённое состояние. Людей было совсем мало. За столиком рядом с фортепиано сидели две пожилые пары (явно туристы, которые набродившись по старому городу, решили поужинать), чуть дальше налево - девушка с молодым человеком, больше увлеченные друг другом, чем стоящим перед ними ужином и, непосредственно рядом со столиком, за который сел я, ещё одна пара. Женщина лет 35-40, одета элегантно и внешне просто. Костюм светло-песочного цвета выгодно подчёркивал достоинства фигуры, на бледно-голубой блузке несколько пуговиц расстёгнуты, открывая высокую шею, ещё не тронутую увяданием и волнующую ложбинку на груди. Её спутник был явно моложе. Типичный красавец, с волнистыми чёрными волосами, спадавшими на плечи, смуглое, с тонкими чертами лицо и ярко-серые глаза со скучающе-надменным взглядом. Я исподволь разглядывал их в ожидании официанта.
А вот и он…
- Добрый вечер…
-Добрый вечер.
- Что будете заказывать?
Я ещё раз заглянул в раскрытое меню.
- Отбивную с жареной молодой картошкой и салат.
- Вино?
- Нет, спасибо… Мне ещё ехать, - выдал я привычную отговорку, - апельсиновый сок, пожалуйста.
- Кофе?
- Да… Но позже.
Официант отошёл, но вскоре вернулся, неся на подносе большой стакан охлаждённого апельсинового сока.
Пара за соседним столом возобновила разговор, прерванный моим появлением.
- Ну почему? – женщина нервно крутила в пальцах бокал с красным вином, - Почему?
- Успокойся… - несколько раздражённо ответил мужчина, - Давай обойдёмся без стенаний с заламыванием рук…
- Потом, я же не говорю, что собираюсь полностью прекратить наши отношения… - продолжил он, - Ты дорога мне… Как друг, как человек, которого я уважаю… Ценю, наконец.
Она ничего не сказала, но вопрос, на который так и не получила вразумительного ответа, висел в воздухе. За столом возникло натянутое молчание.
Я взял стакан, отпил немного сока и с деланным равнодушием стал разглядывать за окном опускающиеся на город сумерки.
„Как она не понимает, что в подобной ситуации никогда не надо просить… – подумал я с невольной жалостью, - Тем более у подобных самцов… Он же сейчас просто наслаждается ситуацией…"
„Хотя… Легко рассуждать о психологии взаимоотношений, когда лично тебя это не касается," – одёрнул сам себя.
Отвернувшись от окна, ещё раз окинул взглядом зал и задержал его на женщине. На этот раз разглядел и её стройные, сильные ноги в туфельках на высоком каблуке, и грустные влажно-карие глаза, и поразительно красивые брови, придававшие её лицу удивительное очарование.
„Странно, что она нашла в этом напыщенном павиане… А почему сразу „напыщенный павиан"? И если такая женщина рядом с ним, значит, в нём наверняка что-то есть…"
„Да ладно тебе… - вступил я в спор с самим собой, - Ты же знаешь, влюблённые зачастую видят образ человека, созданный ими, а не его суть… Причём, люди тонко чувствующие, склонны к этому даже в большей мере…"
„И вообще, какое дело? Сам же твердишь, что внешность обманчива. Может быть, она вполне заслуживает такого…"
„И всё равно… Она женщина. А он ведёт себя просто по-свински. Сколько самодовольства на физиономии, как он упивается страданием её… Нет - точно павиан!"
„Интересно… А если? – мне в голову пришла неожиданная мысль, - Ведь она наверняка умеет танцевать. Вон какое у неё сильное и гибкое тело… Сейчас я тебе, павианчик, покажу, чего стоит эта женщина…"
Я окликнул проходящего мимо официанта.
- Подождите, пожалуйста, ещё немного… - сказал он, посчитав, что я хочу поторопить с выполнением заказа, - Шеф скоро закончит.
- Нет, я не об этом… Скажите, можно ли попросить вашего музыканта сыграть танго? Он умеет?
- Наш Герхард?! – удивился официант , - Он же был известный пианист. Потом что-то случилось с семьёй… Пил, одно время. Теперь - нет… Вот, играет у нас вечерами…
- Так вы попросите? – прервал я его.
- Да, сейчас, - слегка надулся официант и отошёл. Подойдя в музыканту, он наклонился и что-то зашептал на ухо. Тот посмотрел на меня и кивнул.
Через мгновение рояль, словно сбросил с себя оцепенение и из него полились яркие и насыщенные звуки танго.
Я поднялся и подошёл к соседнему столу.
- Добрый вечер, позвольте пригласить вашу даму?
- Если она не против… - ответил мужчина, слегка удивившись.
- Разрешите? – теперь я обратился к женщине.
Она, несколько растерянная, встала и подала мне руку. Мы вышли в центр и, положив одну руку на её талию, другой легко сжал тонкую кисть. Она оказалась прекрасной партнёршей. И сразу проявилась грация движений, прекрасное чувство ритма. Чувствовалось, что эта женщина умеет и любит танцевать. Наши тела то сближались настолько, что в груди становилось тесно, то, словно нехотя, но резко отодвигались друг от друга, словно уже им не было сил терпеть эту близость. Моя щека то и дело касалась её щеки, и я чувствовал на своём лице горячее дыхание. Отстраняясь, с нескрываемым восхищением смотрел в полуприкрытые глаза. Тут я заметил, что на лице мужчины недоумение сначала сменило удивление, а его – восхищение. И остальные посетители оторвались от трапезы и разговоров, и с нескрываемым интересом смотрели на нас. Я почти коснулся губами её уха и прошептал.
- Простите, что лезу не в своё дело, но мне кажется, что он хочет оставить вас?
- Думаю, об этом было несложно догадаться по моему лицу… - усмехнулась она.
-Да… Но вы не та женщина, которая должна вымаливать крохи внимания. Вообще, внимание нет смысла выпрашивать. Его просто дарят…
- Как вы сейчас? – улыбнулась она.
- Мне почему-то захотелось помочь вам… Только и всего. Кстати, посмотрите, каким заинтересованным взглядом он смотрит на вас… Прижмитесь же ко мне. Сильнее… Так…
- Да…
Прозвучали заключительные аккорды и мы остановились, так и не разъединив наши тела… Через несколько секунд она неохотно отстранилась и я, целуя кончики её пальцев, прошептал.
- Так уйдите же сами… Сейчас… Поверьте, вы только выиграете от этого. Такая женщина не должна быть несчастной…
Когда я подвёл её к столику, мужчина поднялся и его глаза горели самодовольством, как бы говоря: „Смотрите, какая женщина принадлежит мне…"
Она сразу почувствовала это и внутренне сжалась, но затем, словно вспомнив свою свободу и раскрепощённость во время танго, легко усмехнулась и провела пальцами по его лицу: „Ты прав, дорогой… Наш роман исчерпал себя."
- Ты что?! Я совершенно не собираюсь оставлять тебя! – воскликнул мужчина, упрямо вскинув голову.
- Да? Странно… Как жаль, что наши желания не совпали… - сказала она и пошла на выход.
Тем временем официант принёс заказ, и я стал ужинать с большим аппетитом, изредка поглядывая на потерявшего всю свою напыщенность павиана…