(книга)
Альберт Туссейн
СТО СОНЕТОВ
.............................................
УДК 821.161.1-1
ББК 84(2Рос=Рус)6-5
Т 90
Альберт Иоганович Туссейн –
музицирующий лингвист, переводчик-международник,
автор более двух десятков книг стихов, прозы и переводов,
лауреат конкурса «Всенародная поэзия России» и литературной премии имени А.С. Грибоедова, член Союза писателей России.
В книге представлены стихотворения, не столько и не всегда выдержанные в строгой (впрочем, за последний век несколько уже размытой) традиционной сонетной форме (некоторые написаны даже в стиле верлибра, т.е. белого, свободного или вольного стиха в духе, например, известных нерифмованных сонетов Р. Лоуэлла), сколько, по мнению автора, направленные на продолжение и отражение духа и традиций классической, в основном любовной и социальной сонетной лирики.
..................................................
ISBN 978-5-904045-84-5
© Туссейн А.И., 2010
© Реноме, 2010
.............................................
Альберт Туссейн
Сто
сонетов
(второе дополненное издание книги «90 сонетов»)
ИПФ «Реноме»
Санкт-Петербург
2010
.............................................
ОБ АВТОРЕ
РОДИЛСЯ – все еще в процессе
РОДИНА – по крови – Украина, по принадлежности – СССР, по духу – Россия,
по мировоззрению – Земля
НАЦИОНАЛЬНОСТЬ – хохол русско-швейцарского розлива
РОДНОЙ ЯЗЫК – видимо, тот, на котором думаешь и пишешь сокровенное, тогда – русский, но по крови и по чему-то еще более высокому и глубокому, если не глубинному – украинский, хотя я им, конечно, не так владею, как русским, во всяком случае, не так много пишу на нем (ну, и слава богу! – наверное, облегченно вздохнет мой украинский земляк-читатель), но зато всей душой улавливаю и воспринимаю всю его тончайшую мелодичность и нежную напевность, нутром чувствую каждое его словэчко… Третий мой родной (троюродный?) язык по линии отца – французский. Для меня он скорее иностранный, хотя и один из любимых и приоритетных. Дедушку-франкофона я не застал, а отец предпочитал немецкий.
ОБРАЗОВАНИЕ – разного уровня и законченности музыкальное, техническое, лингвистическое, филологическое, экономическое и юридическое; весьма начальное, явно незаконченное и, добавим по Линкольну, совершенно недостаточное житейское
СЕМЕЙНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ – в очень интересном положении
СЕМЬЯ – все люди на свете, и хорошие и не очень, как в любой семье
ДЕТИ – в основном слова, звуки и растения
ОСНОВНОЙ ИСТОЧНИК ДОХОДА – слова и звуки
ЛЮБИМЫЙ КОНЕК – ставить все на кон
ДРУЗЬЯ – и Вы, если Вас станет
ВРАГИ – см. ДРУЗЬЯ
УЧИТЕЛЯ – все, без исключения, встречаемые или читаемые мною люди
ОСНОВНОЕ УВЛЕЧЕНИЕ – все, что влечет, завлекает, привлекает и увлекает, а влечет практически все привлекательное, особенно, вот как сейчас, тавтология, каламбуры и пр.
УЧАСТВОВАЛ ЛИ…? – весьма безучастно
БЫВАЛ ЛИ…? – побывал, однако. Но мне уже легче сказать, где я не был
ИНОСТРАННЫЕ ЯЗЫКИ – в дипломе английский и арабский, но в течение нескольких десятков лет активно интересуюсь, изучаю, исследую и сопоставляю несколько десятков других языков, так что в весьма разной степени и гутарю-бякаю, и размовляю, и болтаю-балакаю, и спикаю, и шпрехаю, и парлякаю и вообще даже при всей своей прирожденной, природной и приобретенной тупости кое-как и кое-что кумекаю. В круг моих интересов входят древне- и новогреческий, практически все славянские, латинские или романские (плюс эсперанто и, конечно, латынь), германские (в частности, скандинавская подгруппа) языки, несколько семитских, тюркских и иранских языков, китайский и японский, хотя самый любимый, помимо музыки, и самый трудный для меня язык – это язык молчания, которым порой так трудно владеть (о чем отчасти, вероятно, и свидетельствуют эти «Сто сонетов» и другие мои сочинения)
САМОЕ ЛЮБИМОЕ – тот, кого, и то, что любишь, в данный момент
ГЛАВНОЕ В ЖИЗНИ - жизнь
УМЕР – см. РОДИЛСЯ
АВТОР
..............................................
«Суровый Дант не презирал сонета»
А. Пушкин
Сколько нас вышло с дерзкими взглядами,
С дерзкими мыслями мир покорять!
Гонит по ветру пух тополиный…
В каждой пушинке – семя гиганта…
...................................................
ГЛАВНОЕ
Я давно осознал, что любовь – это главное.
Была она, есть или будет.
Я давно осознал, что любовь – это праздник
над болью всех браков и буден.
Над бытом, чей сон так труден.
Над бытом, чей день так скуден.
Чье солнце – тихоня-проказник –
чуть тлеет, безгрешно бездарное.
Любовь – это грозы мая,
цвет яблонь в ночном саду.
Любовь – это двери рая,
откроешь – и ты в аду.
Спешим мы влюбиться в ближнего…
И тут же хватаем лишнего…
....................................................
***
Пора любви! Любили вы?
Прекрасна и в убогом,
найди, открой, бери, веди
за сатаной иль богом!
Оковы льдов рвут реки,
когда к ним солнце льется.
Любовь моя навеки!
Живет! И сердцем бьется!
Пора любви! Любили вы?
Любить - не только право –
великий долг!
Священный долг!
Любите!
Vita! Ave!
РЕМИНИСЦЕНТНОЕ
«Я к вам пишу - чего же…» менее
я от судьбы могу хотеть.
Ты вне пространства. Ты вне времени.
Мне не любить тебя, но петь.
И быть порою вне себя.
И грезить о тебе, далекой,
земной мечтою, но высокой.
Да оградит она тебя!
И замирать от мысли жуткой,
что где-то дышишь в стороне.
С душою нежной, доброй, чуткой…
Печальна наяву, во сне…
Ты чью-то страсть сражаешь шуткой.
И просто знаешь обо мне…
ЛУННЫЙ АКРОСОНЕТ
Луна без любви – так, планета…
И круглая вся, как дура.
Летит пятаком-монетой
Январским морозным утром.
Я в небо ее забросил,
Лунатиком выйдя в поле.
Юлой раскрутив раз восемь,
Бродить отпустил на волю…
Луна возвращается поздно.
Юпитер зажег уж рассвет.
Ты глянь: ни орла и ни решки,
Ей-богу, на ней уже нет!
Безумство узрев здесь, не плачьте:
Я все тут сказал, но иначе…
КОРАНИЧЕСКОЕ
(сура открывающая)
Соль сонета сон глубокий
скрытым смыслом навевает,
колыбельно подпевает
и наводит слог высокий.
Ночи взор глубокоокий,
жизни облик однобокий
розовеют. Развевает
утро ветер. Уповает
радость, съеденная молью,
от уродства отвернуться
и проснуться с новой болью…
Сладкой пыткой,
сладкой солью
дай ей бог не поперхнуться!
100 СОНЕТОВ*
Сто сонетов возникли из пламени
моей юной души- страдалицы,
словно искры кремня о кремень,
словно лбом колокольным об стенку…
Разлетелись по свету
невидимо,
разметались
непонятым бисером.
Просверкали,
прожглись,
успокоились…
И вернулись
в реальное
пламя…
* Когда-то я предложил их одному советскому издательству, согласились напечатать только половину, я заартачился, сказал «все или ничего» и забрал. Потом они славно, словно их и не было, сгорели в русской печке на даче в минуту моей сильной слабости. Некоторые я восстановил, некоторые до сих пор приходят во сне и наяву. Но с тех пор я больше уже не жгу стихи. (Я их рву).
***
Одной надеждой меньше стало,
одною песней больше будет.
А. Ахматова
Ты уходишь, но я пою.
Бьет надеждою сердца прибой.
Ты уносишь любовь мою.
Значит, будет она с тобой?
На распутье судьбы стою
и не знаю, что делать с собой.
Ты уносишь тоску мою.
Значит, будет она с тобой?
Невозможные ливни ласк
отгремели, как грозы майские…
Почему же волнуется кровь,
нарастает в груди вал крутой?
Ты уносишь мою любовь.
Значит, будет она с тобой?
ПОДРУГЕ ЗРЕЛОСТИ МОЕЙ…
Не жена ты мне – пос;стра,
друг далеко близкий.
Не находишь себе места:
мир для тебя низкий.
И приходится сгибаться,
даже на колени
становиться, улыбаться
средь пыток-молений.
Потолок земной непрочен,
но горят Икары.
Час прорыва приурочен
ко дню смерти-славы.
Дай же руку, побратим! Две души несильные,
разбежимся, полетим журавлями в синее…
ГАВАЙСКОЕ
Гавайи поют петухами.
Швейцария мелодирует,
весело позвякивая
коровьими колокольчиками.
Грузия грезит
горними гармониями.
Латинская Америка –
вся в переборах гитарных.
Родина вся в солоспівах
серебряных заливается
высоким-высоким жаворонком.
Россия славно солирует
своими соловьями.
Этот мир - Музыка!
МОЛЧАНИЕ – ЗОЛОТО?
Не гонишь и все же молчишь упорно.
Молчит и лицо твое славное.
«Молчание – золото» - это бесспорно,
но золото – самое ль главное?
Иль ты отозваться боишься дурно
иль в дурах, как в девках, остаться?
Проходит какое-то время и трудно
с молчаньем своим уж расстаться.
Молчи же! Молчи! Ведь чего еще проще!
И кротче так путь и короче.
Нам к цели идти: тебе ждать преспокойно –
мне звать – положенье неравное…
«Молчание – золото» - это бесспорно,
но золото – самое ль главное?
БЛАГОДАТНОЕ
Господи! Благодать-то какая!
Глаз моих не оторвать.
Господи! Благодать ты какая!
Жизнь за тебя бы отдать.
Ты вся сильная! Ты всесильная!
Перехвачено сердце туго
Песней сольною, сутью сильною
Уходящей подруги-друга.
Ты вся слабая. А не сломишь.
Ты вся-вся моя.
И не гонишь.
Ты та самая. На один лишь раз.
На единственный…
На последний...
УХОДЯЩЕЕ
Ты уходишь, так и не придя…
От волненья песни не допев,
побежал я, голову сломя,
шум веселый города презрев,
чтоб настичь ушедший вдруг напев,
чтоб постичь его – пусть даже не тебя.
Разве знал я, жалкий судия,
что сужу царицу королев?
Что ее святое появленье –
жизни пресной лебединый сказ,
где слова, как ветра дуновенье?
Что такая песня – откровенье?
Что такая песня только раз
к человеку сходит на мгновенье?
БЕЗАДРЕСНОЕ
Днем и ночью вдали от штампов,
не зная греха пристреливания,
в окошках хрустальных почтамтов
томятся сердца «до востребования».
Ждут годами, полны содержаньем
теплоты и особого света.
И страдая страстей недержаньем,
я читал их и рвал без ответа…
Не востребую! Не воспылаю!
Лишней ложью – довольно мне зариться!
Все равно я ее не узнаю,
даже встретив…и хватит базариться!
Я любовь свою вдаль отсылаю…
на деревню…любимой…без адреса…
СВИНЦОВОЕ
Ты не знаешь о жизни жестоком свинце.
У тебя постоянный оргазм на лице.
Погоди! Ты еще, оказавшийся в рук ее
тесных тисках, захохочешь, рыдая…
Будешь вертеться в железном кольце.
Правда о матери и об отце
станет твоею, ты станешь вхож в круг ее.
Будешь метаться, до боли гадая:
кто ты, зачем ты, откуда пришел?
Что ты здесь делаешь, что ты нашел?
Сегодня правдивый, а завтра ложный,
то примитивный, то слишком сложный.
Век горевать тебе, думать век,
век сомневаться тебе, человек…
СЛИВАЮЩЕЕСЯ
Когда-то грациозный, весьма претенциозный,
я доводил до смеха мужчин, а дам до слёз.
Теперь я дядя грузный, на грех совсем не грозный,
тащу воз мнений разных и груз всё новых грёз.
Разгуливал по жизни,
прогуливал уроки,
не поддавался доле,
пренебрегал молвой.
Читал и писал книжки,
острил и строил строки.
Вопил в тоске немой.
Стремился к счастью-горю.
Бежит речушка к морю,
сливается с волной…
ТОНКОЕ
Твои тонкие психологические губы –
это к страсти зовущие трубы.
Разрезают их резкие звуки
густой голос рассудочной тубы.
Не постичь мне их тайной науки.
Воздеваю в беспамятстве руки.
В беспомощности своей они грубы,
но как сладки познания муки!
Я беру ариаднину нить твоих слов.
Я кидаюсь в пучину огня твоих глаз.
В лабиринте любви, средь немыслимых снов
я надеюсь услышать божественный глас.
Твои тонкие губы говорят, говорят…
Гимн? Проклятье? Молитву любви творят?
ОСЕННЕЕ - 1
О, чей это голос? Чей?
Не могут быть звуки лучшими!
То льется стихами ручей.
А стебли качают созвучьями.
О, чья это песня такая?
Растопит любой она лед.
То, чувствам моим потакая,
иволга дарит мед.
О, кто этот шепот страстный
в осеннее небо льет?
То клен, весь от нежности красный,
последнюю кровь отдает.
О, кто со змеиной осанкой цветасто кружится и пляшет?
То осень красивой цыганкой поет, веселится и плачет…
ОСЕННЕЕ - 2
Б.Ахмадулиной
Опустели зеркала
в моём склепе-храме…
То ль приснилась, то ль была
тень в оконной раме.
Окружают меня книги –
други вечно верные,
мои сладкие вериги
гонят мысли скверные.
Опустела моя нива,
желтизной бросается.
Распустила косы ива,
плачет, но мужается.
Хоть и грустно, но красиво
осень продолжается…
ОСЕННИЙ АКРОСОНЕТ
И, может быть, на мой закат печальный
блеснёт любовь улыбкою прощальной.
А. Пушкин
Вот все говорят: любовь наша первая –
Самая неповторимая.
Ей поклонялись-де древние римляне.
Йоги, и те, в нее веруют.
Идеал ее чист: это щедрость безмерная.
Силой своей незримой
Так глубока она, так некартинна,
Игрива, лукава, да верная.
Но в сердце моем не цветет уж она
Ельником вечнозеленым.
Вера утрачена…уж не нужна…
Истины лист опаленный
Носится, носится неугомонный…
Осень последней любовью больна…
БЕЗУМНОЕ
Лари все просто открываются.
Ей-ей! Зачем же в них врываются?
Надежды ждут тоскуют, маются.
А все ж одеждами снимаются.
Яремом песни надрываются.
О скалы неба разбиваются.
Бесплодной болью обжигаются.
Огнем кометы пожираются.
Железным вихрем убиваются.
А после тенью в снах свиваются.
Юродствуют и побираются…
Вотще! Все так же попираются…
Анафемами отлучаются.
(Sic!) Так безумцы получаются…
НАТЮРМОРТ
Треугольник лампы каре стола
взрывает графикой импрессионистской бомбы.
Зеркала ромб отражает атаку
конницы глаз сухих жестких цветов,
уткнувшихся насмерть в истлевшую грусть –
замкнутый крик сигаретных ртов…
в горку пепла курения первого…
в гордость почерка, краткого, нервного…
в бледность записки…
«Не жди…
не ищи…»
Несостоявшийся
тур
любви…
ГИМН ЛЮБВИ
Благодарный стон сквозь дарящий сон
любви долгим криком-кантатой
в ночи раздается… К утру лишь сдается
глухим пробужденьем-расплатой.
И день начинается с солнцем ли, с пылью,
с морозом ли, с ветром, дождем –
в глазах все качается небылью-былью…
Но к ночи мы ночи уж ждем.
О, темные ночи!
О, жаркие нивы!
О, зрелость несчетных нечитанных книг!
О, жадные очи! О, рая оливы!
О, вечных открытий…
огни… огни…
***
Здравствуй, мой красивый несерьезный человек!
Здравствуй! Прости и прощай!
Неси меня в черное, синий мой век.
За серость мою не прощай.
Здравствуй, мой далекий самый близкий человек!
Здравствуй! Прости и прощай!
Сквозь рок разлук, сквозь разливы рек
хоть в мыслях меня навещай.
К тебе я взывал, но ты молчала,
душой отвернувшись и ликом.
Девятый вал моей печали
Застыл неродившимся криком…
Так что же вы стонете, чайки?!
Ведь множество бурь впереди…
***
Если сильный мороз сдавит окна домов –
льдом их стекла, скрипя, покрываются.
Если шип мнимых роз ранит сердца покров –
надолго оно закрывается…
Нежного, тонкого,
хрупкого столько
в каждой
душевной гамме!
Почему ж,
осторожно дыша
на стекла,
в душу мне
претесь
с ногами?!
РЕЗКОЕ АКРО
М.Ш.
Резкий росчерк упавшей звезды…
И запнулась вдруг песня моя.
Так случилось: я сжег мосты.
А любовь сжигает меня.
Я зачем-то живу еще,
Лирик с круглым нулем вместо нимба.
Юный старец и старый юнец.
Бесполезная жертва мимо.
Лезут, лижутся змеи огня.
Юмор пламени тонок, как нож.
Так ужом и вползает в меня.
Едким смехом пронзает ложь.
Боль разлуки, утраты съедает меня.
Я сгорю…но ты помни меня…иногда…
НАПИСАННОЕ В РЕСТОРАНЕ «ПРАГА» В ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ
… Тридцать и один…
Ресторан – овин…
В горле клекот вин…
Бараны…
Лысеньких голов,
хитрых глазок кров…
жиром затекающие
раны…
… Тридцать и один…
Сердце: динь, динь, динь…
Слабый колокольчик-василёк…
Взгляд куда ни кинь,
глаз ну просто вынь! –
Страх проснулся, прыгнул и залёг…
***
Вот и продали тебя… И бросили
на лобное ложе брака…
Обстоятельства, говоришь, тавосили.
Устала, говоришь, как собака.
Не дождавшись… Средь желтой осени
тротуарами лиц безголосыми
чуть нагая, чуть наглая Маха
в чарах грима, шиньонов и лака
побежала за бренным звоном,
издаваемым денди-доном.
Растеряла любви нашей клад…
Ты теперь обладаешь салоном
и встречаешь всех смехом-стоном.
Что ж – я этому рад… И не рад…
МЕТЕЛЬНОЕ
Твои уши-ракушки в единстве с моими
такое вдруг дарят море,
что чудится лето и голос кукушки,
и все васильки во взоре.
Метель заоконная кружится, стонет
в бессилье немом и белом.
И страсть незаконная рушится, тонет
в позоре моем неумелом.
Мы просто сидим у печки,
притворно святые овечки,
меж жаром, любовью и стужей,
не зная еще, что хуже…
А взгляды твои все уже…
А руки мои все туже…
***
Не гони меня молчаньем…
Иль приятно одичаньем
моей речи наслаждаться,
чтоб затем тиши предаться?
Что мне в стороны кидаться –
не прельщу себя качаньем.
Жизнь кончается венчаньем,
а с венцом, что может статься?
Вдруг увидев капли крови
на снегу, нахмуришь брови.
Сквозь ресничек пелену
словом кровь горит «люблю!»
Эта красным по белому роспись –
всей любви моей дикой подпись.
СНЕЖНАЯ КОРОЛЕВА
(в соавторстве с Еленой Банных)
Извиваются нежно прекрасные гармонии,
источают сладчайший пьянящий мед.
И ты воспаряешь, на миг забываешь,
что все это снежно, что все это лед…
Полет неподдельный,
но шаг - запредельный,
и миг воспарения
быстро пройдет...
Ты локти кусаешь,
слез не утираешь...
но - нет, чтоб заречься! –
опять воспаряешь...
и вновь умираешь...
И снова живешь!
ТРИДЦАТИЛЕТНЕЕ
Кто-то скажет мне: «Милый сыночек…»
Кто-то бросит приветственно: «Дед!»
Ни сынов у меня, ни дочек…
Мне не три-девять - тридцать лет…
Проскочила жизнь без проволочек
Сквозь наивных надежд турникет.
Время, время… сухой учетчик!
Все собрало в единый букет:
Черный-черный тюльпан отчаянья,
Голубой василек чистоты,
Пожелтевшие листья чаяний,
Золотистую розу мечты…
Я, ответов не слушая, звал…
Лишь растил я цветы - не рвал...
МЫШИНОЕ
спасите наши души!
спасите наши тела!
откройте глаза и уши!
дайте в руки дела!
корабль наш о рифы споткнулся.
расшибся и тихо стонет.
но все ж до конца не проснулся.
и, видно, во сне утонет.
мы же его пассажиры.
мы просто бесились с жиру.
себя лобызая взасос.
спасите нас оптом! SOS!
дерзкие мышки бегут с корабля.
он от возни их тонет…
НЕСТОЙКОЕ
Нестойкий, ты требуешь прочного,
да так, чтоб на жизнь, чтоб на век.
Неверный, ты требуешь верного.
На чем же стоишь, человек?!
Пленник круга порочного,
мнишь себя чистым, как снег.
Жертва Молоха мизерного,
На чем же стоишь, человек?!
Рабски ли можно господствовать?!
Ползая, в выси летать?!
С верою в разум юродствовать?!
Рваные души латать?!
Страшный тайфун таит тайная тишь…
Человек! На чем же стоишь?!
УПЛЫВАЮЩЕЕ
Незыблемость зыбких правил
к душе ты не сразу привил.
Сначала природу оставил.
Затем лик любви отравил.
В труде не потел, но правил.
Уютное гнездышко вил.
Жирком свои чувства залил.
И руки сомненья умыл.
Но мир уплывает из рук,
качаясь на вечных китах.
То – Природа, Любовь, то – Труд.
Эта правда пребудет в веках:
кто забыл свою совесть, повесив на сук,
тот не минет раскаянья мук.
***
Лики мелькают бликами.
Чуть обозначившись, тают.
Наглухо заперт уликами
ад, где я жизнь коротаю.
Явное явится редко –
смутное больше иль серое.
Душу мне вырвали репкой
ухмылки. И все же я верую
тайно в улыбок святость,
в ересь красивых лиц,
в преданных душ предвзятость,
в чистый бальзам глазниц.
Бог мой не Светлость – Ясность!
Я пред Тобой пал ниц.
ТУРИСТСКОЕ
Я турист! Мне солнце гидом.
По миру плыву.
О! - налево. О! - направо.
(Посредине - тьфу!).
Я любуюсь века видом.
Книжником слыву.
Чуть забрезжит день - встречаю
Новую главу
Впечатлений, ощущений,
Дел - невпроворот!
Опущений, упущений
Роет душу крот.
Тороплюсь: мне так понятен
Зов далеких белых пятен.
***
Путешествуем
во времени-пространстве,
ползём, шествуем
в лохмотьях ли, в убранстве.
Говорим,
кричим иль шепчем,
то творим,
то берём, что легче.
Но в последнюю жизни секундочку
мы не вспомним тот час, что убили,
и не то, что попалось на удочку.
Не припомним стихи свои, книжки,
ни тщеславные наши делишки,
а лишь то, что всем сердцем любили.
ТОПОРНОЕ
Людное место - лобное место…
Здесь в шею нагих моих чувств
в каком-то беспечнейшем бешеном престо
вонзают топор людских уст…
В потемках молчанья мечусь.
Взбиваю себя, как тесто.
Со стоном от смеха мчусь,
шатаясь шаром между луз…
И все ж, мои верные судьи,
купаясь в словесной мути,
вы ржете, дрожа от жути
единственной вашей сути:
рубили б вам головы с плеч,
да не с чем на плаху вам лечь.
ПЛАЧ ПО ПОЭЗИИ
окуни меня в детство
окуни меня в лету
окуньков половить
окаянную встретить
окуни мне перо
как кинжал в серце-душу
пусть вскипит моя кров
и прольются стихи
окуни меня в жизнь
утопи до конца
подведи под святое
до смерти-венца
до начала-конца
окуни меня в счастье…
НОВОБРАЧНЫМ
(эпиталама)
Вы ж;нитесь?! Куда?!
В какое время года?!
То пьеса ль навсегда?
Прелюдия иль кода?
Иль фуг наперекор
поющее движенье?
Иль вызревший аккорд
подспудного броженья?
Вы ж;нитесь? Что ж, в путь!
Не гасли б мыслей звуки!
Женитесь! Пусть весь свет
найдет союз удачным!
(А скромный сей сонет –
советом новобрачным)
НЕУДАЧНОЕ
Есть неудач страна,
покрытая солью рана.
Заботам заветов верна,
уставшая слишком рано.
Эта страна – мой дом.
Здесь шепот оглушит, как гром.
А сумерки темных глаз
ослепят вас молнией враз.
Я б цепью тот дом заарканил
и дернул, да так, чтоб он канул
и сгинул в твоей преисподней…
О, как бы вздохнул я свободней!
О, как бы ожили мечты!
Когда б этот дом вошла ты…
ГРАФИЧЕСКОЕ -1
Белоликая магия нежности
разделила мой мир на смежности,
рассекла голубой параллелью,
пробежав по душе моей снежности.
Сколько линий на этой душе!
Сколько меток на этом поле!
Сколько здесь пробежало следов
то любви, то тоски, то неволи…
Этой графики жизнь моя автор,
презирающий линий повтор,
вечно ждущий толпы оратор…
То рейсфедер берет, то топор…
Вечно ищущий сложный новатор
рядом с чудом проводит вздор…
ГРАФИЧЕСКОЕ – 2
чернобелая графика наших отношений
допускала любовь или ненависть.
любовь или ссора пылали гореньем.
ньюансы же тленья нам не дались.
мы знать не хотели греха обольщений.
в надежном невежестве нежились.
смывать не умели стыда прощений.
в любовь, словно в карты, резались.
теперь же мы тоньше, умней и тактичней.
теперь мы ведем себя тише, приличней.
хоть каждый по-своему очень страдает…
каждый друг другу во всем потакает.
каждый друг другу во всем уступает.
… а любовь не горит, а любовь отступает…
СПЯЩЕЕ
Спящее счастье,
ты не красавица,
но не просыпайся –
спи!
Спящая красавица,
ты не счастье,
но не просыпайся –
спи!
Мне же не спать,
до утра не гасить
дерзкой души пожар…
Так что же красивее:
счастье любви
или природы дар?!
***
Волнений моих крамола
Бьет в неприступность мола
Высоких спокойных ресниц,
Не знающих бурь раскола.
Не дрогнут твои бастионы,
Заслышав огонь моих слов.
Души заметавшейся стоны
Не тронут основ твоих снов.
Так спи же, красавица, сладко!
Лелей свое тело и цвет!
Хоть грустно душе моей, гадко…
И все ж не кончается свет.
Уходит от паруса лодка –
Лишь море смеется в ответ…
ПРЕКЛОНЕННОЕ
Ты лодка, а я твой парус,
тебя предпочевший Парис.
Ты солнце – я твой Ikaros,
ребенок – я твой каприз.
Я гонщик, и ты мой приз.
Я буря – ты легкий бриз.
Я скука – ты мой сюрприз.
Я Бах – ты веселый Бахус.
Я дам себе твердый зарок:
не брать обещаний оброк,
пока не наступит срок.
Я знаю: придет он вдруг.
И с трепетной радостью рук
я дам тебе нимба круг.
ПРИГЛАШЕНИЕ К ВЕНЦУ
Не погубит любовь нашу брак.
Не закроет любовь нашу мрак
отчужденья, разлук, неудач,
недоверия, сплетен и врак.
Мы поднимем ее, как солнце,
опалит пусть всех «доброжелателей»,
всех петлю подающих «спасателей»,
этих счастья чужого «ваятелей».
Брак не смоет любви нашей дар.
Приходи под венец хоть завтра.
Я тебе подарю календарь:
каждый день в нем – 8 марта.
Мы, как знамя, любовь нашу вместе
вскинем в небо неверия местью.
САМОЕ ИСКРЕННЕЕ
«Любовь есть предисловие к разлуке»
И.Бродский
Медовый месяц,
наполненный ароматной,
душистой,
сладкой, янтарной,
неповторимой и
самой искренней любовью,
почему-то всегда
постепенно переходит
в вязкую, липкую,
непроходимую, затягивающую,
душащую и невыносимую
трясину взаимонепонимания,
полнейшего безразличия и
самой искренней ненависти…
ШЕДЕВР
Аннет, что же делать, Аннет?!
Я думал, полюбишь – ан нет!
Я слышу одно лишь в ответ:
о нет, дорогой мой, нет!
Оставь мне на память сонет
да брось пару стертых монет
в фонтан предстоящих лет
на счастье, и дай обет:
не слышать свой вымысел-стон,
забыть мой растерянный стан,
не думать, что уши у стен.
Не делать в душе содом,
отдав свою дань садам.
Не требовать: бис! Эдем!
РОВНОЕ
Ты убийственно здоров,
безнадежный боров.
Словно бык среди коров
свой являешь норов.
Средь потех пустых, пиров
не знаешь укоров.
Окружает тебя ров
безголосых взоров.
Наломать не сможешь дров
на песню пожаров.
Не срывать тебе ковров
со стены кошмаров.
Кто лишен ума даров –
не знает ударов.
ЖЕНСКОЕ – 1
Умная женщина – серебром по черному,
умная женщина – черным по белому
бережно вписанный стих-поэма
гордопечальных, но памятных лет.
Бабьей не знаешь немой слепоты.
Вдовьего воя не ведаешь ты.
Умная женщина - жертва-палач,
что ж ты смеешься – попробуй, заплачь.
Я соберу твои слезы в ладони
и небо засею, пусть дружные всходы
взойдут, словно звезды, и хрупко и крепко.
пусть ночь твоя станет немного светлей.
Умная женщина – это не редко –
редко лишь истинно радостно ей…
ЖЕНСКОЕ – 2
Почти любая и каждая
женщина ежедневно,
делая очередные ляпсусы,
неоднократно восклицает
что-то вроде:
«Ну и дура же я!»,
«Ах, какая ж я дура!»
и тому подобное.
Всё это да…
Всё это так…
Но вы пробовали
когда-либо
с ней
согласиться?
ЗЛОЕ
Гляжу: везде одно и то же…
И злость-мороз дерет по коже.
В блаженстве боль на лживом ложе.
Лишь бреда блеф на жирной роже
блестит совсем-совсем похоже
на здоровенный цвет лица.
И все ж узнаешь подлеца
в любом наряде и обличье.
Ко всем нам в душу змей двуличья
вползает раньше или позже
и щедрости: на тебе, боже,
что мне иметь совсем негоже.
Растил я стих, сорвал и что же?
Он в червоточинах весь тоже…
МЕСЯЧНЫЕ
Январь - смачный поцелуй в морозные щеки-яблоки…
Февраль - лютый…
Март - мимозы женщинам…
Апрель - нежные березовые почки…
Май - ландыши в лесу…
Июнь - зеленеет Родина…
Июль - зреет сочная спелость…
Август - пахнет яблоками…
Сентябрь - в школу новый пенал…
Октябрь - червонное золото осени…
Ноябрь - мой родной листопад…
Декабрь - ожидание Нового...
Судьба восходит моя и твоя
и вновь приходит на круги своя…
НЕ ЭРОТИЧЕСКОЕ
С душою, нежной как влагалище,
вошел я в мир искать пристанища.
Уж позади огни ристалища…
Я знал жену и знал товарища.
Я знал родителей, детей,
начала и концы путей.
Познал я, гордый грамотей,
всех ангелов и всех чертей.
Я знал патрициев и сброд.
Шутя продолжил чей-то род.
Был завсегдатаем всех мод.
Был «за» и «против» был, и вот –
я близок к завершенью круга:
узнал я все – не знал лишь друга…
ЗДОРОВОЕ
Бегай – не бегай.
Гири таскай.
Тяни резину.
Вытягивай жилы…
Быть здоровым? –
запомни навек,
намотай на ус,
заруби на носу,
начерти у изголовья:
чистое тело
и чистый дух,
и главное –
чистая совесть –
залог здоровья.
ОРИГИНАЛЬНОЕ
Оригинальнейшие мысли по утрам
приходят, приводят в движенье
слова. Головная кора
исходит спиральным броженьем.
И я понимаю: пора
приходит познать напряженье,
пора подчиниться ветрам
волнующим дух пораженьем.
Мне дарит мое пробужденье
подарок – труда наслажденье,
порядок – с собой расхожденье,
и выводов смелых сужденье.
Каждая ночь рождает мне утро –
как это нужно! Как это мудро!
СТОЙКОЕ
Кошмарной миррой, кошмарной мерой
разносится море соблазна…
Коварной лирой, коварной верой
трещит наших душ протоплазма…
Слабостям нашим
так сильно достанется –
им в дырах сиять
безобразно…
Но стойкое
все-таки
что-то останется.
И море
отхлынет
соблазна…
ПРИВРАТНОЕ
Я завел бы себе привратника,
лбом мыслителя – не развратника.
Я завел бы себе соратника,
если б сам был похож на ратника.
Я завел бы себе подругу.
Я прошелся бы с ней по кругу
беспокойного этого мира,
превосходного этого храма.
Я завел бы себе кумира,
чтоб не знал он ни срама, ни срыва,
чтоб всегда приходил на подмогу,
если станет совсем нелегко…
Я завел бы себе дорогу…
Я завел бы себя далеко…
ПРИЗЫВНОЕ
Призывно, уступчиво в землю маня,
врагов многочисленных племя
когда-то с любовью зарыло меня,
не зная, что был я лишь семя.
То было далекое время…
Я вытерпел все же, кляня
свое ненавистное бремя,
лишь ради далекого дня.
И вот в распросинее небо
бьют ветви – салют моих рук.
Я дерево! Сильное! Вволю
пью новых друзей имена.
И ветер разносит по полю
стихов моих соль – семена.
ОТПУСКНОЕ
Я плебей!
Мне бы хлеба и зрелищ!
Я плебей!
Мне вина бы и игрищ!
Я плебей!
Мне бы жаркое море,
чтоб, раскиснув,
лежать на волне.
Каравай золотого солнца.
Щедрый ковш голубого неба.
Да зеленое зрелище леса –
и я счастлив
(на месяц)
вполне!
ПРОКРУСТОВО
И вновь меня поезд влечет по зигзагу.
Мелькают столбы.
И вновь меня звоном тупым окружают
Медные лбы.
Вновь меня жизни моей диалектика
Тянет по кругу.
Вновь нахожу с постоянством эклектика
Ту же подругу.
В раже к миражу
мечты кидаюсь.
Срываюсь с хрустом.
Сечет меня жизнь.
Я опять попадаюсь
В ложе Прокруста…
ПРОСТОЕ
Господи! Просто бы жить,
выйдя на жизни пажить.
Чтоб ничего не нажить,
чтобы ничего не нажить.
Только б было краса.
Только б сверкали росы.
Только б любить глаза,
гибкие, словно лозы.
Господи! Все так просто.
Тянешься к свету, к росту.
Господи! Все так сложно,
если увидеть ложно.
Если себе не лгать,
жить еще все-таки можно.
РАЗБРОСАННОЕ
Эк меня разбросало!
Раздуло, разнесло, развезло, разметало
по свету, по людям, по чувствам, делам…
И того мне хочется! И этого бы попробовать,
и того бы мне вкусить
(или хотя бы надкусить по-хохляцки).
И это мне интересно! И это тянет! И то влечет!
И все бы мне объять! И всех бы мне обнять!
А может, это разносторонность?
Впрочем, друзья так и считают.
Впрочем, на то они и друзья, в конце концов…
Им ведь вполне свойственно хорошо ошибаться
и искренне заблуждаться в отношении нас.
Но мне-то и недругам куда виднее…
P.S. С другой стороны, подобное растекание и всеядность неизбежно приводят к дилетантизму и любительству, что само по себе тоже относительно неплохо, но главное все-таки, видимо, – следовать своей звезде, природе, призванию, наконец: кто-то глубоко роется, специализируется в одном, кто-то разбрасывается на все сорок сторон, кто-то стремится глубоко копать во всем, кто-то вообще ни в чем, но, наверное, это и прекрасно, что мы, люди, такие разные. Этим мы, наверное, каждый по-своему, и интересны, и сообща творим великую работу Познания и Созидания. Иначе, какие скукотища и застой царили бы на этом белом (скорее пестром) свете…
РЕАКЦИОННОЕ
Дали по башке – закружилась…
Дали по морде – совратилась…
Пощекотали – захихикал…
Похвалили – загордился…
Возмутили – возмутился…
Поразили – поразился…
И т.д. и т.п.,
включая, конечно,
и хорошие вещи…
Но…
Прожил век –
так ничему и не научился…
Впрочем, отреагировал на жизнь
правильно – умер…
СТАРОЕ
Знай себе, рубит топор.
Тоненько пилит пила.
Опыта в сердце потоп.
Юности лишь до утра.
Так до каких же мне пор
грызть и кусать удила?
Если все ценности вор
перетащил во вчера.
Вор этот – время седое,
мудрый, но все же старик,
тихий, но все-таки крик
о громком, но бывшем герое…
Лес моей старости сник.
Рубит его молодое…
ТРАДИЦИОННОЕ
Старый традиционный поезд
под добрый зеленый свет
холодной морозной ночью
увозит меня в рассвет.
А мысли на стыках сомнений
стучат. И совсем не мирно
за поездом тянется ночь,
цепляясь рукой неверной.
Бетонные шпалы грохочут,
бунтуют, шипят, хохочут.
Гневом горящие очи,
мечут колеса звезды.
Но в вечность они все канут,
как оспа, изрыв лицо ночи…
ХРОНИЧЕСКОЕ
Чтоб выбить хронический сплин,
я взял оптимизма клин.
Но в горле застрял уж комом
надежды последний блин…
И вот пред запретным забором,
как перед кричащим укором
былого, стою один,
блуждая болезненно взором.
А что если перешагнуть?
Что если плода отведать?
Мне только б хандру спугнуть.
Мне б только тоску развеять.
Странно: пора уж мне жизнь порешить,
а я начинаю вдруг робко грешить…
ЧЕСТНОЕ
Мне нечего терять.
Я смерти не боюсь.
Хочу – шагаю вспять.
Хочу – с ветрами мчусь.
Я знаю, совесть чистая –
крепчайшая основа.
И счастье мое честное –
свободной мысли слово.
Рожденный, чтобы дать,
я не сумею брать.
Я неспособен врать –
хоть верьте – хоть не верьте.
Мне нечего терять.
Я не боюсь и смерти.
ЗОДИАЧНОЕ
Лей, лей, Водолей!
Рак развесил усы и слушает.
Скорпион, как всегда, скорбит,
сокрушается о неутраченном.
Дева дивится себе.
Льву даже лень лениться.
Козерог носит козьи роги.
(На Весы бы их все поставить).
Овен винится в невинности.
Тельцу распирают бока
пивом запитые Рыбы.
Все мы, друзья,
Близнецы
в этом веселом Зверинце.
ЖУРАВЛИНОЕ
Ты горе.
Ты счастье.
Ты трудный мой быт.
Взлет и паденье мечты.
Ты осень,
Ненастье,
спрос мой и сбыт,
рожденья и смерти цветы…
Ты и сама где-то
Грезишь о Фебе своем,
хоть не часто он снится…
Ты вечный журавль
в недоступном мне небе…
Я ж утопаю в синицах…
СЧАСТЛИВОЕ
Саше Невскому
Истинное счастье внутру нас есть
Григорий Сковорода
17 декабря 1969 года
в зале Чайковского
я был счастлив…
на самой вершине…
Целых два отделения…
Я сидел рядом
с чужой женщиной
и любил ее…
И потом я любил ее.
Еще и еще.
Очень долго.
Но она об этом
никогда не узнает…
При чем тут она…
ОБЪЯСНИТЕЛЬНОЕ КРАЕГЛАСИЕ
Точка-тире, три точки-тире…
Азбукой Морзе сердце бьется.
Нет больше сна, нет больше сил.
Я не могу с собой бороться.
Я попадаю себе же в плен
Льщу себе, лгу, продаю себя в рабство
Юности, нежности, тонкости той,
Брежу которой, как бредят о счастье.
Ливнями неба земля пьяна.
Юбки деревьев крахмалит ветер.
Ты, как волшебница, ты, как весна,
Ересь и серость смываешь с сердца.
Бард я плохой, но, иссякни слова,
Ябеда-сердце ведь выдаст меня.
БОЛЬНОЕ
День и ночь головная боль…
То ль от скуки, от слабости то ль.
То ли ест меня серости моль.
То ли жжет меня совести соль.
День и ночь головная боль…
Понижается рук моих роль
На бессилия бледный бемоль,
На рассудок поставивший ноль.
День и ночь головная боль…
Я натер на мозгах уж мозоль,
Вспоминая спасенье-пароль,
Чтоб опять продвигаться вдоль,
Чтоб дознать всю земную юдоль.
День и ночь головная боль…
ВРАЖЕСКОЕ
Вы чтёте меня врагом.
Вы б ткнули тупым сапогом
в мой мозг – непосильное бремя…
Да нынче иное время.
Вы в злом откровенье нагом
сожгли б моих братьев племя.
Да поздно – уж дерзкое семя
разносится ветром кругом.
Я знаю, что вам удавиться,
что ждет вас бессилья петля,
что сколько ни дуться-виться,
а тлей остается тля.
Так стоит ли мне удивляться,
что вы невзлюбили меня?!
МОМЕНТ
Я целую твое лицо.
И мне на ладонь
садятся две
божьи коровки.
Две божьи коровки глаз
сидят на ладошке лица.
Божья коровка!
Полети на небко…
Я целую твою ладонь.
Я целую твои глаза.
Я целую…
А сердце не бьётся…
А небо голубое!
Лето…
КРАЙНИЙ
«На бедного Ивана…»
Хрустящий снежок…
Впереди идут две девушки.
За ними поодаль двое парней.
За ними я плетусь-гуляю-мурлычу.
Один из ребят лепит снежок
и бросает в девчонок. Те оглядываются.
Юноши в свою очередь
смотрят назад.
Я тоже поворачиваю голову –
увы! сзади никого…
Все расхохотались.
И вот так почти всю жизнь…
(Хотя не все и не всегда
заканчивается так весело…)
***
Мама! Мамочка! Ма! Я боюсь!
Что с дороги своей собьюсь.
Что совсем поверну с пути.
Мне б хоть раз от себя уйти!
Мама! Мамочка! Ма! Я боюсь!
Словно рыбка о слово бьюсь.
Слабой птицею, вмерзшею в лед,
провожаю стихи в полет.
Я не властен над вольной их стаей.
И хоть сам я пускаю их в лет –
не догнать их, пока не стает
моей медленной смерти лед.
Кинет козыри карт кутерьма –
чем покрою их, мамочка, ма…?
МАТРОНИМИЧЕСКОЕ
Одиночество…
Безотцовщины отчество…
Вам ломать меня –
не доломать.
Ведь тепло свое, кровь,
свою боль и любовь,
мне не имя – мне жизнь
дала мать!
Я гляжу в этот мир,
справедливость ища.
Я ныряю в кровавый его бассейн…
Я вхожу в этот мир,
называя себя не по-паспорту:
Альберт Елена Туссейн.
МЕМУАРНОЕ
«Как бабочка, сердце иглой
к памяти пригвождено»
Ф.Г.Лорка
М-м…
Мемуары б написать…
Вспомнить, выдумать…
Житуху описать…
М-м…
Мемуары б написать…
Молодости чаяния…
Старости отчаяние…
М-м…
Мемуары б написать…
К стенке ложь приставить,
правдой расстрелять…
М-м…
Мемуары б написать…
НОЧНОЕ
Стих приходит ко мне только ночью,
когда я убеждаюсь воочию,
что, действительно, истина есть,
хоть и точит ее злобы месть,
хоть и точит зуб лживый свой лесть,
хоть врагов у нее числа несть.
О, тогда, заглянув в ее очи,
я пишу и пишу, что есть мочи.
Только днем прочитав ночное
свое творчество полубольное,
я всю жизнь свою допонимаю.
Проясняется все остальное…
И хоть время мое немое –
громким крикам его внимаю…
ПОЭТИЧЕСКОЕ
«Тебя ж, сверкающий вдоль края кубка стих,
читают вечером, и днем, и утром рано»
Омар Хайям
Поэты слывут китами
с большими словастыми ртами.
Но поэзия – слишком широкое понятие,
чтоб отделаться просто словами.
И качают поэтов устами.
И венчают поэтов местами.
Только голову пеплом проклятия
посыпают поэты сами.
И встают с околевших колен,
чтоб согнать сон остынувших вен,
вскрыв их всплеском раскаянья-лезвия,
проклиная свой пыльный плен…
Хоть и модна нынче поэзия –
идет сегодня жульен.
НЕ СТОЯЩЕЕ
Стих, написанный ночью и пьяным,
не может ничего не стоить.
Разорванный в клочья-клятвы
не может мой стих стоять.
Владеющим домом стеклянным
хотел бы заборов настроить.
Пришибленный роком проклятья –
в прохожих прицельно стрелять.
Да! Что-то тут есть … такое …
зависимость неодолима …
меж веком ленивым и рьяным,
меж бегом вперед и вспять …
Но написанный ночью и пьяным
не может мой стих стоять …
НАСУЩНОЕ
«Если не мы, то кто же?»
Жанна д’Арк
«Хлеб наш насущный даждь нам днесь…»
Кто ж пищу нам даст для души?!
Кто с подлой ничтожности сбросит спесь?
Не ты ли, поэт? Поспеши!
Себя и друг друга готовым съесть
за жалких надежд гроши,
кто людям укажет на ложь их, на лесть?
Не ты ли поэт? Поспеши!
Кричим мы салютом «ура!»,
участвуя в жизненном пире.
Кто ж крикнет «держите вора!»
в сем громком, но пирровом мире?
Кто СЛОВО родит, грянет громом в тиши?
Не ты ли, поэт? Поспеши!
ПРОБУЖДЕНИЕ ОТО СНА
(альба)
Кроткий лучик, кругленький
шарик-колобок
робким смехом утренним
чуть толкает в бок.
Просыпайся! Возликуй!
Жизнь ведь – это солнце!
Спозаранку день свой куй!
Растворяй оконце!
Вдохни воздух всей вселенной.
Всмотрись в сущность сути.
Глянь: уже не лжет елейно
твой ночник-светильник…
В бок меня толкает солнце -
добрых дум будильник.
ПРЕСЫЩЕННОЕ
Хотя пресыщенья микроб
коснулся давно их утроб,
влечет обновленья гроза
рабов многочисленных проб.
Болен красивый твой лоб.
Безумны воловьи глаза.
В одном чуть дрожит слеза.
В другом отражается гроб.
Хороним свою любовь…
Хороним просто хорошее.
Искали друг в друге новь,
да знали: все в мире схожее.
Всю жизнь так: найдем, уроним,
лелеем, растим, хороним…
PESSIMUS
«И в жизнь бросаюсь, будто в свежий стог,
В котором вечно кто-то прячет вилы»
Лев Котюков
Все стихи кончаются постелью.
Все постели – свалянным бельем.
Все глотки исходят пьянством в стельку.
Всякий взгляд кончается бельмом.
Пот отцов роскошного безделья
сад детей неопытных польет.
Поп труда земного сварит зелья
пьяного. Напьется и поймет,
что спирально мир во всем вращается,
что за все, за все грехи прощается.
Что, родившись, человек уже прощается
с тем, что листьями осенними качается
древа мудрости, что с тупостью венчается.
Жизнь, едва начавшись, уж кончается…
ПОДЛОЕ – 1
Почему так много подлецов?
Разных внешне, на одно лицо
их поступки. В душу мне кидаются.
От кого же подлецы рождаются?
Дети ль это ветреных отцов
пустотою лбов своих бодаются?
Выпив славы пап своих винцо,
шаткими дорожками шатаются…
Как в лавине, множатся нули
глаз пустейших в цифры семизначные.
Грязью наполняются кули
полых подлых душ – вертепы злачные.
Много в мире пустозвонов, тихих, шумных.
Почему? Да потому что мало умных!
ПОДЛОЕ – 2
Основа подлеца
хоть розами увита,
хоть рифмами умыта –
все язвами изрыта.
Душа ж чиста, открыта
здорового лица.
Лоб честного жнеца
сияет без венца.
Уводит тропка злая
кого-то – с ним горим.
Добра ему желая,
«Собой будь!» говорим.
На море ли, на суше
не будь собой – будь лучше!
АБСОЛЮТНОЕ
Так просто быть богом, обильным
гением среди убогих.
Быть равным средь сильных, сильным –
удел далеко не многих.
У множества совесть – брак.
И страшен ничтожнейший срыв ей.
У множества разум – рак
на небезызвестном безрыбье.
Средь трусов не трудно слыть львом,
средь нищих – богатым кумиром.
С разврата – не мудрости - лбом
высоким уходим из мира.
И лишь из могилы салют
нам шлет наших цен абсолют…
ИСХОДНОЕ
У всего исход свой и исток…
Переходит в свет электроток.
Речкой успокоится в долине
Гордой нашей юности поток.
У всего исход свой и исток…
Роемся в труда земного глине.
Мыслью о возвышенной малине
Запиваем будничный комок.
У всего исход свой и исток…
Дивными воздушными коврами
Проплывут надежды над садами
С верой в возвращенье, но с годами
Жизни выправляется виток.
У всего исход свой и исток…
РЕШИТЕЛЬНОЕ
Как склонны мы рубить,
где просто развязать.
Как склонны мы убить,
где слово лишь сказать.
Спасаясь от решений,
дилемм несем оброк.
Решительных сражений
оттягиваем срок.
И если мы в плену
у полчища догадок,
бежим в ночную тьму:
нам день прозренья гадок.
Страшишься поставить все точки над «и»,
в конце их найдёшь пути……
ЛАБИРИНТНОЕ
«Пусть жизнью перепахана душа –
Остался все же островок зеленый,
Куда спешишь ты, уходя в себя...»
Лев Аксельруд
Запутавшись
в лабиринте
одиночества,
тоски и безысходности,
вскакиваешь, взрываешься
и вырываешься наружу…
Оглядываешься
изо всех сил…
Но еще больше
ужасаешься…
И прочь обратно
в лабиринт…
Безвыходность
лучше выхода!
РАСПУТНЫЙ СОНЕТ
Сколько дорог на пути у нас,
распутных, беспутных ребят.
Всю жизнь поступаем в свой первый класс,
летим – на панель, на Парнас…
С деревьев не сходит живая кора,
но рубят их, как хотят…
Налево пойдешь – гип! гип! ура!
Направо – лишь щепки летят.
Вперед – прогресс.
Назад – регресс.
На месте – простой эволюции.
А человек - простой.
Ходит сам не свой.
(У него ночные поллюции).
ПОЭМА ПРОТЕСТА
Довольно хандрить, меланхолить!
Довольно тоску свою холить!
Сердце! Гремучая смесь!
К солнцу! Веселая смерть!
К бою готовы? – вечно!
Где ваша смелость? – в горе!
Где ваша сила? – в крике!
С пульсом порядок? – бьется!
В небе летят мессершмидты –
черная память отца.
И ночь все белеет стеною
от мрачной слепой их тьмы…
Время готовиться к бою.
Пора выходить из тюрьмы…
ИСКРЕННЕЕ
Сереже Коссову
пьяный
отшлифованный
лингвист
лыка
не вяжет
но
такую несет
дребедень-околесицу
кукиш-каракатицу
кажет
что
всем весело
всем смеется
человек – искренний
ГОРЕ
вранье на вранье
такая сетка
такая удавка
петля-змея
дежурные восторги
равнодушные протесты
где-то подспудно
в погребах души
томится тщится
взорвать оковы
выдержанное
крепленое
неподдельное
ГОРЕ
ЗАВЕЩАНИЕ ДРУГАМ
Я вам приказываю долго жить.
Я вам приказываю не тужить.
Вот вам совет мой: живите смело,
весело, радостно и неумело.
Пейте, глотайте, давитесь неделями.
Не замыкайтесь надежды наделами.
Все обнимайте, всему внимайте.
Все из карманов души вынимайте.
Все отдавайте, бросайте на ветер.
Сами бросайтесь, страдайте, как Вертер.
Не унывайте! Ведь даже когда
другом единственным станет водяга,
вы мне нужны: помяните меня:
он долго жить приказал-де, бродяга…
БЛАГОДАРНОЕ
Людям
Благодарю за терпенье.
Благодарю за любовь.
За тепло, снисхожденье,
горячую кровь.
За телячью нежность,
за собачью верность.
За жестокую правду
и отсутствие лести.
За пустую браваду,
за мелкость мести.
за смешную смежность
и надежную бренность.
Души своей жар весь и благо дарю.
И от чистого сердца вас благодарю.
........................................................
Направить отзыв и ознакомиться
с другими стихами, прозой и переводами автора
можно в Интернет-публикациях по
стихи.ру и проза.ру
или на любом сайте, набрав
Альберт Туссейн