Ветер меняет себя, и неизвестным прошлым
становится неизвестное будущее в этой точке;
и я становлюсь неизвестным, всё более неизвестным –
люблю это чувство долга, которого не верну:
я знаю себя немного, и этого мне хватает,
как манны небесной в пустыне.
В пустыне сегодня ветер, который себя меняет,
лучшие песни, негодные для исполнения, слагаются в этом месте.
В пространстве, похожем на комнату без единого зеркала,
во сне я вижу себя от первого, как и всегда, лица,
но перед тем есть примерка кожи на существо –
его я вижу со стороны:
хвосты и головы, и те и другие ядовиты,
и когда вторые начинают поедать первые,
получается плотный узел.
В такие минуты мне хочется обрасти хитином, хотя я и так уже внутри.
Всякая логика движет мною в пределах разумного,
будь то погружение в ванную комнату
или пение мятного пота на длинном упругом стеке,
который проникает под язык в поиске слюнки,
но такая инфернальность на ферментном уровне невозможна:
я выхожу из дома, сажусь на крыльце
на ступеньку, курю и помимо воли
кольца ворса, табачного дыма клубы и т.д.
Т.е. чувствую себя как жвачка во время поцелуя,
вижу то, чему нет названия,
оцениваю его форму, не повторившуюся из существующего,
смотрю в глаза, выражающие неизвестное;
нечто нечеловеческое приникает к лицу,
пусть хотя бы тишина, лишённая созвучий, остаётся абстрактной.