насте лынник
мама, мама! посмотри какие у меня глаза!
ровные, круглые кофейные блюдца.
этими глазами боженька меня наказал:
и если я плачу, они слез не выносят, и слезы через край льются.
была история - двадцать первая школа,
год выпуска, дурная челка на лоб, неясный мальчик
с экзотическим именем. от него стояло все колом.
до сих пор отзывается, когда надо - стал заначкой.
мне некуда деться. меня одеяло душит.
о, оно такое тяжелое, что думается: кто-то там?
а оно, оказывается, влажное, непросушеное.
когда скидываешь его, то тени шарахаются по углам.
один решил, что пора ему умирать.
другой решил, что он - муж, сын. что он - свят,
а третий не хочет руки себе марать.
и только один ждет вечно, стоит в дверном проеме распят.
я боюсь этих дней расставанья с землей
или встречи с землей - у смерти одно названье.
как только я с ней прощаюсь- наступает ойёй
и снова откладывается не то встреча, не то расставанье.
как же случилось, что жизни мне не хватает?
как же она тесна мне, как же в груди жмет!
она меня тянет, по-тихому так мотает,
в клубок скручивает и на блюдце в сени несет.
а если уж вынесла вон, то обратного хода нет..
и в горницу мне теперь заказан путь,
поэтому я возвращаю ей свой проездной билет
в виде тела. яблочком хрустнем и по сто грамм на грудь.