Они могут быть и коньячные,
Истомлённые, в чём-то и злачные,
С многолетнюю выдержкой прочности,
И бездонною ямой порочности.
В них иные плутать попытаются,
Только сами себе не признаются,
Что, с чертями барахтаясь в омуте,
Отопьют и дурманящей копоти.
Потускнеют, кому-то приглянутся,
Растворятся и даже останутся,
В том, кто любит коньячную резь,
С никотином удушливым смесь.
То глаза, в них блудливое марево,
Их другие назвали бы карие.
Ближе мне дагестанский коньяк,
С эхом зычного клича в горах.
Дикость в них естества распалённого,
Ярость терпкости дуба морёного,
С искрой светлою красного дерева,
В распалённости жара похмельного!
Утонуть хочу в них, только вытащат,
Непривычно, и как на пыточной,
Дыбе или на вертеле,
В тех глазах, что тебе ответили.
16.03.2010