Наши иллюзии сотканы страхами, выстланы страхами, загнаны страхами.
Светит рассеянно вечной души маяк на серафимом оставленный счёт.
Промысел божий – вещь непостижимая, а вот от замысла граждане в ахуе.
Доктор смирительной, рваной рубахою вытрет блевотину с пола и щёк.
Шатия-братия, крепче держи меня – я никуда не вознёсся ещё.
Иешуа, ты моя аллегория. Реже – метафора. Чаще – сравнение.
Перед тобой никогда не заискивал: были на равных – ни вместе, ни врозь.
А остальные склонялись неискренне, грязь по углам собирая коленями.
Слышишь их сладкоголосое пение? Видишь сердца покупные насквозь?
Твари, чьи речи расходятся с мыслями, вряд ли способны поверить всерьёз.
Плачь невпопад, одиночество пестуя. Солью да перцем стигматы наяривай!
Я не поддамся на жалость позорную, я не взвалю на себя этот крест.
Ведь на сетчатке скупыми узорами намертво выжжено белое зарево.
Вот и не лезем с суконными харями в этот навеки священный инцест.
Мы непорочны, но паперти взорваны. Зверю насильничать не надоест.
Передовицы пестрят катастрофами. Чуют знамения жадные пастыри.
Ах, как жестоко раскаются грешники, как обломаются агнцы у врат!
Доктор посмотрит умно и насмешливо. Вновь терпеливо накормит лекарствами.
Справка с печатью возводит на царствие под снисходительный мат-перемат.
Наши иллюзии живы по-прежнему. Только никто не вернётся назад.
(16:40) 15.03.10.