Я думаю про иловое ниловое,
Про время, когда солнце апельсиновое
Сочнее было раз, допустим, в пять
И гениев земля могла рождать…
- Мы все из Африки, - открыл ученый муж, -
Как Пушкин, соловей российских стуж.
Мы все – вторые. Пушкин первым стал,
Чтобы гордыни червь нас не сожрал,
Ценили чтобы русский свой язык,
Хотя язык к нему как будто бы привык.
Он – золото, и, может, серебро,
То, что когда-то в Крыме залегло.
О, Пра! О, колыбелька - Коктебель!
Пейзажей нереальных акварель.
Я слышу, как звенит Маринин рай:
- О, дай любви! Потом уж отбирай…
И найден был у моря сердолик.
И рот к нему, как к яблоку, приник.
Марина и Сережа… Таял Крым,
Предвосхищая роковой экстрим.
… Я помню про тарусско-парусиновое
Про время, когда солнце апельсиновое
Сочнее было раз, примерно, в пять
И гениев земля могла рождать!