Камин, и книги, книги, книги.
К нему приходит все одна.
Его писательство - вериги.
И вся-то - шапочка - цена.
Она - одна ль? - трепещет чтением
Его болезненной судьбы.
С голодным спазмом вдохновения
Он пишет так, как сам Там был.
С теплом явились розы в вазу.
А те, что брошены желты
Кромсают нервною проказой
Еще не жженые листы.
И верно, тот кто верно любит,
Обязан участь разделять
Романов, строк из наших судеб.
И встреч пространства искривлять.