Январь
Дымящаяся тёмная Нева
С искристым краем белого припая
Лежит, раскинув руки-рукава;
А выше – синь от края и до края.
А по другую сторону моста
Торосы льдин, вмороженных в фарватер,
Реки непредсказуемый характер
Являют миру явно неспроста…
Темнеет небо в пурпуре зари,
Шуршит шуга меж невскими быками,
И ход времён, проверенный веками,
Погасит день; и вспыхнут фонари ...
Крещенской стужей ныне, как и встарь,
Мой Петербург приветствует январь.
Февраль
Под завыванье вьюжистой метели
Поземка кружит в свете фонаря;
Чертог царей, бессмертный дар Растрелли,
Заносят снегом ветры февраля.
По заметенной площади Дворцовой
Нечастые прохожие бредут,
И Главный штаб массивною подковой
Застыл, как александровский редут.
А с высоты надменного гранита,
Сжимая крест в натруженной руке,
Бессменный ангел, Площади хранитель,
Высматривает что-то вдалеке.
Март
В марте, днями промозгло-грустными,
Мой Васильевский нездоров.
Над подворьем Оптиной Пустыни –
Злато-серебро куполов.
Тучи с запада низко стелются,
Моросят на пожухлый лёд,
И в такую весну – не верится,
И душа пока – не поёт.
Жду, чтоб льдины, как прежде, хрустнули;
Чтобы солнце – поверх голов!
И сверкнёт над подворьем Пустыни
Злато-серебро куполов.
Апрель
Апрель на Московском проспекте,
Весенних деньков суета,
И солнце нешуточно светит,
И радость светла и проста:
Мелками расчерчены «классы»,
Ликует дошкольный народ!
На роликах местные асы
Проносятся взад и вперёд;
И в брызгах оживших фонтанов,
Как в небе весеннем стрижи,
На скейтах юнцы неустанно
Выписывают виражи…
Вода на алмазы дробится,
Струя и журчит, и поёт…
И узкие щурит глазницы
В газоны зарывшийся дот.
Май
Молодежью и ветеранами
Парк Победы заполнен весь.
Лента цвета дыма и пламени
Собрала их сегодня здесь.
А с Московским проспектом рядышком,
Где толпа не спеша идёт,
Возле Дома Советов пятнышком
В склон газона зарылся дот.
А от памятника победного
Виден Пулковский взрытый скат;
Там, стоявшие до последнего,
Под плитою солдаты спят.
Петербург – это имя гордое.
С ним в работу и на парад.
Но сегодня летит над Городом:
«Несгибаемый Ленинград».
Небо залпом салюта ранено,
Словно годы легли назад.
Лентой цвета дыма и пламени
Над заливом горит закат.
Июнь
На тёмной стороне кружащейся планеты
Туземный антипод досматривает сны…
Но есть еще места у нас на белом свете,
Где вовсе нет ночей к скончанию весны.
Здесь мягкой пеленой обнимет белоночье,
Здесь за зарёй рассвет, не медля, восстаёт,
И горний предстаёт над крепостью воочью
В сиянье крыл златых нам ангела полёт.
Здесь старые мосты распахивают руки,
Готовые обнять громады кораблей;
Люблю я, Город мой, твои ночные звуки –
Буксиров говорок, и всплески якорей.
Душа моя поёт. А где-то, где-то, где-то
Желания просты и улицы тесны –
На тёмной стороне кружащейся планеты
Туземный антипод досматривает сны…
Июль
Вот-вот зайдет за Кронверком светило,
Чтоб вновь подняться через полчаса,
И белой ночи марево накрыло
Весь Петербург, Неву и небеса.
Плывут в тиши Ростральные колонны,
Стоят на страже каменные львы,
И музы так к поэтам благосклонны,
Как вряд ли где ещё видали вы.
Что ж, эта ночь не зря зовется белой,
Ну как не потерять здесь головы?
И дамы приглашают кавалеров
Для сказочной прогулки вдоль Невы.
Август
Какие облака над Петербургом!
Предгрозье, август; в синеве небес
Они летят, заложенные цугом,
Растут, клубятся, набирая вес;
А мы на них любуемся и ждем,
Когда они, сгущаясь и темнея,
На площади, бульвары и аллеи
Обрушатся стремительным дождем,
Забарабанят по листве густой,
Смывая пыль с темно-зеленых кленов,
Застав врасплох лишь парочки влюбленных,
Не этой увлеченных красотой; –
И снова распахнется ширь небес,
Как рамкой, обведенных облаками,
Качающими пышными боками…
Предгрозье, август, чудо из чудес.
Сентябрь
Рисую Город в мороси дождя,
В туманах бледно-серых и молочных.
Неброской гаммой душу бередя,
Отличен он от многих-многих прочих.
И невских берегов седой гранит,
Сменяющийся бурым рапакиви,
Привычных красок выбор сохранит,
Как скал карельских колорит тоскливый.
Но зодчих-итальянцев сладкий сон –
Златое солнце, небо голубое –
Был ими в колер зданий превращен:
Вот Смольный храм вознесся на просторе,
Весь – цвета лигурийских облаков
На небесах лазурных италийских,
Таких желанных и таких неблизких
Среди российских хлябей и снегов.
А желтый, словно солнышко, Генштаб –
Творение удачливого Росси?
Как, солнечной подковой описав,
Он завершает царственную площадь!
…
Рисую Город в мороси дождя,
Расцветкой жизни душу бередя…
Октябрь
Октябрь – время наводнений
И штормовых предупреждений.
Кипит барашками Нева
И заливает острова.
Скрипя в бульварах тополями,
Норд-вест – дождливый дуралей –
Их ветви крупные ломает,
И валит те, что послабей.
Долой рекламные щиты!
Но чуть повыше будь потише,
И пожалей родные крыши,
Хоть и могуч сегодня ты!
Как глиссер, дугами воды
Отгородясь от всех снаружи,
Таксист, проскакивая лужи,
Следит за тем, что впереди.
И дождь под светом фонарей
Летит почти горизонтально,
И каждой каплею своей
Блестит прощально и печально.
А утром, сквозь тумана клочья,
Ты разглядишь уже воочью,
Что в мире изменилось вдруг.
Октябрь. Предзимье. Петербург.
Ноябрь
Тополь лист зелёный сбросил в одночасье,
Клёны убирают листьев паруса;
Значит, очень скоро зимнее ненастье
Серой мглой затянет наши небеса.
Потемнели реки, в подворотнях воет;
И балтийский ветер, шквалист и могуч,
До скончанья года город наш накроет
Чередой летящих рваных мокрых туч.
Декабрь
«Проглянет день, как будто поневоле…»
А.С.Пушкин
О Петропольских белых ночах
Без сомнения, слышали вы –
О Неве, о Ростральных свечах,
О мостках, где крылатые львы
Стерегут полуночный покой
Над водой в ожерелье дворцов…
Он, наверно, привычней такой –
Град, воспетый талантом творцов.
Но обратной его стороной –
Петербургские темные дни,
В мокрой каше асфальт вороной,
Стылых улиц и окон огни.
Зябнут сфинксы у мерзлой Невы,
В темноте поджимая хвосты,
И до первой весенней травы
Ожидают разводки мосты.