Раз-два-три! Рассыпается стаккато по дну стакана.
Мама. Я никого не люблю. Только тебя и вишню.
Я не хочу быть героем оперы - "бедное дитя!". Это лишнее.
(да ты так никогда и не скажешь). А этот мартовский снег - не снег, а сажа.
Кругом, знаешь, простое слово - "лажа".
Его придумали хмурые дети конца 90-х - они, конечно, не были взрослыми,
Ну а мы, мама, разве мы стали лучше? В холодильнике нет вишневого варенья.
Я раньше не верила, что бывает без боли. Только теперь поверила.
Давай, шагай по асфальту. Четыре-пять! Провода по потолку и полу в квартире, в любом сортире.
Мы огромные, картонные, нелепые - провода из карманов -
(отвернись, сейчас будет реклама!) - перестреляй нас всех в тире -
новинка, за старой ареной, в зеленом вагоне. совсем недорого.
Наутро в сугробе, который из сажи - пальчики, ключицы.
Никаких ссадин, никаких лиц. Шесть-семь,
максимум - восемь снарядов, и всего два месяца тренировки!.
Кто выставляет прицелы так ловко? Мама,
мне не больно. У меня, видимо, прострелено сердце.
И никакой надежды согреться.
Сделай так, чтобы болело.
Вечер.
Хватает за горло.
Март.
Но мне холодно.