Барух

 
в районе
красных фонарей -
теперешней Голландии,
где ныне логово ****ей -
живал когда-то иудей,
но из начальственных людей
он кое с кем не ладил
и в силу сей причины,
как пёс
взашей,
был изгнан
из общины -
у талмудических судей,
коль  ты по крови иудей,
тем озверелей рык
и ядовитей жало:
средь них
всегда
ханжей,
барыг
и прочей бесовщины
водилося немало.

мышленья грани
строго правил,
не попирая грана правил,
но пониманья ради
одиной истине внимал,
в Талмуд не глядя,
кормилицу - природу
взял, да и к богу приравнял,
боготворя
свободу.

по будням -
хлеба ради -
он работал:
умело стекла огранял,
а мысль
итожил смело
по субботам*...


* В маленьком домике в Рейнсбурге, что неподалёку от Лейдена, в одной из двух комнатушек, которые  после херема (проклятия-изгнания из иудейской общины Амстердама) снимал Спиноза, стоит станок для огранки стёкол.
  Похоже, хозяйка дома и по совместитеству смотрительница музея была рада мне и моему другу - лейденскому профессору за всё более редкое внимание к великому постояльцу.
Когда я расписывался в Книге посетителей, оказалось, что двумя страницами раньше стояли росписи Королевы Нидерландов, а чуть раньше... Альберта Эйнштейна. Он, убеждённый спинозист, в бытность недолгого профессорствования в Лейденском университете не мог не посетить приют философа-изгнанника.
  А дом в Гааге, где Спиноза квартировал последние годы своей короткой жизни,
в наши дни (о времена, о нравы!) окнами, увы, выходит на улицу "красных фонарей"...