Храп играет своими погремушками:
стуком зубов
гладью парусов светофоров и фонарей
травой будто заусеницами на ресницах спящего
клавишами пижамных пуговиц, будто играет на старом испорченном инструменте
молодым месяцем кадыка, что ходит по горлу словно часы ходят по руке, добираясь до гастрономического отеля большого пальца
Храп обезьяной сидит на плече коренных зубов, воруя золотые коронки мудрых снов
это храм, в котором бредят сапожники заложенных носов
это тюбик который выдавливают небожители комнат, натирая им свои эхоподобные руки
болезнью, мягкой подушкой мёда
храп опоясывает пух ленивых пальцев, будто облизываешь руку с привкусом температуры сухости и больного горла
Подвязывает животы щёк, что шевелятся огарками камней на сгорбленном берегу
Храп паром поднимает чёрствую брань
Онемевшего клокочущего языка поплавком в ополонке
говорящего на хромом наречии с остывающим поводырём свиста
Почва запрокинутой головы сбрасывает семечки из подсолнухов
преследующих падения глаз насекомыми
под хлопающими мухобойками век