Вдоль бледных стен, поёживаясь зябко,
бредёт, как призрак, синева луны,
не желтизна – не желторотый зяблик,
а синева натянутой струны.
Плывёт мелодия, вливаясь в междуречье
заброшенным туманом тишины,
на отголосках листьев шумным вече
решенья рукописные видны.
На фоне переплёта книжной рамы,
где спичечность фигур обнажена,
где в куполах синеющие храмы -
их стройность в зеркале отражена.
Над водной гладью колебанье мира
воткнулось в омут остриём креста,
замками свадеб замкнуты перила -
два берега влюблённого моста.
Растает тело в аромате веток,
насытится иголками сосны,
еловых шишек – белочки отметок,
приметами торжественной весны.
И снова расползётся тень Селены
с прожилками узора в контур карты,
взлетит над одиночеством Вселенной
в сиянии любви подснежник марта.