Не снимайте шапки перед дрянью,
Не креститесь перед чёрным псом,
На семи годах упал печалью,
Чтобы после не ударить в грязь лицом.
Я спросил у страданья: - «Где закон, где предел твой,
Где границы печали и слезам берега»?
И сказала слепая: - «Я дарю тебе счастье,
Но на небе седьмом ты падёшь на снега»!
Человеческих храмов я не чту, но виденья,
Пробираются во снах смело в темную душу мою,
На седьмой крови счастья я увижу сомненье,
И то место сыщу, где на снег упаду.
И по-детски, босым, я попал снова к дому,
Сторожа уж не те, да и дворники схриплись давно…
Здесь гуляют иуды,
Солнце жгёт, а не греет,
Я ослеп от пронизанных ложью лучей,
Но в последнем мгновеньи увидел, как клеит,
Дом мой прежний законы на лица людей.
И на веке те камнем слова легли в память,
И я понял, что вечно была здесь беда!
«Если ты обернулся, то уходишь надолго,
Ну а если вернулся, то ушел навсегда»!
Я спросил у страданья: - «Ну, зачем нужны вены,
Чтоб железом холодным в тебе с болью резкой вскрывать»?
И ответила чёрная: - «Да, чтобы стены своей кровью измазав
Ты слова те не смел забывать»!
По дороге плетусь с коркой сушеной хлеба,
Весь забрызганный счастьем, но ждут впереди,
Безграничные дали холодного, черного неба,
Где мне скажут – Пади! – у седьмого отрезка пути…