Ты умерла перед восходом,
Не дождалась сиянья дня,
И жизнь пошла привычным ходом,
Вновь закружив дни хороводом
И погрямушками звеня.
Жизнь, как река, неудержима.
Несутся дни и ночи мимо
Оконной рамы на стене,
Сменяют месяцы друг друга,
И вижу - от тоски недуга
Никак не излечиться мне.
Надежды выключен маяк
И новых мыслей ток иссяк,
Но не перестаю никак
Одним вопросом задаваться:
Как же Бог мог так надругаться
Над собственным своим созданьем?
Почто он одержим желаньем
Губить прекрасные творенья
Без жалости и сожаленья?
Безжалостность - черта мужчин.
Пускай они и умирают!
Пусть смерти жажду утоляют,
Пусть их под залпы погребают -
Ведь клином вышибают клин!
Но закопать источник жизни...
О нет, Создатель, ты жесток!
Будь ты Йисус или Сварог,
Ты в выдумках своих капризней,
Чем малолетнее дитя.
Вот только губишь не шутя.
Скажи, всемилостивый Бог,
Коль ты не слеп и не оглох,
Зачем тебе по девам тризны?
Зачем тебе девичий труп,
Раз ты всесилен и не глуп?
Хотя... что Богу укоризны?
Ведь Богу нечего терять.
И горя он не знает бремя.
А потому не может время
Никем повёрнуто быть вспять.
Скажи, моя родная Лена,
Как вызволить тебя из плена?
Как я могу тебе помочь?
Как смерть мы можем превозмочь?
Никто, никто не даст ответа...
Я здесь. А ты далёко. Где-то.
И не увидимся вновь мы.
Душа моя, устав от боли,
Не в силах сокрушаться боле,
Ждёт только смерти. А дотоле
Средь жизни ледяной зимы
Мыслью одной будет согрета:
Святая соткана из света,
А значит не боится тьмы!