Старый Питон умостился на ветке,
рядом пристроились внуки и детки
и, как обычно, прикрыв левый глаз,
неторопливо повел он рассказ.
«Как-то давненько, когда – не припомню,
вроде тогда воевали с Японью,
то ли татар из-под Киева гнали,
то ли варягов? Но это едва ли…
Нет, еще раньше… Да дело не в этом.
Может весною, а, может, и летом
солнышко тихо клонилось к закату,
в общем, в тот день выдавали зарплату.
Дальше – понятно, с зарплаты – святое,
Я и два друга, всего, значить, трое,
взяв две поллитры и малость закуски
расположились компанией узкой
в тихой пещерке, что возле болота.
Только разлили, вдруг ломится кто-то,
громко ругается, брызжет слюной,
кличет: «Горыныч, выходь, мол, на бой»!
Слушай, мужик, здесь Горынча нету.
Помер бедняга по прошлому лету.
Водки палёной пол-литра хватил,
пламенем пыхнул и в бозе почил.
Так что, мужик, допустил ты промашку.
Но раз уж прибыл, так дёрни рюмашку.
Вроде мужик слегонца поостыл,
дернул рюмашку, вторую спросил.
«Вот,– говорит,– незадача какая:
я жеж приехал с далекого края
не на курорт, а по важному делу.
Баба моя без меня залетела.
БОжилась – гад трехголовый прокрался
ночью к ей в терем, и вмиг надругался.
Бабу свою отходив батогом,
я и поехал квитаться с врагом.
Жалко, злодей не дожил до расправы,
то-то умылся бы юшкой кровавой»…
Чуют змеюки: опасное дело,
снова обида в мужчине вскипела.
Взглядом нетрезвым обводит Питона –
три головы, точно, как у дракона….
Как заорёт «А, Горыныча братцы»!
Вот же зараза, успел нализаться,
Нежно Питон дебошира обнял
и, покряхтев, поутихнул нахал.
Долго стоял над питоньим болотом
запах портянок, сивухи и пота.
P.S
Тут вот какой, чтоб вы знали момент:
Горыныч с рождения был импотент.