Дрожал в руках огонь свечи,
Но тьма окутала квартиру,
И домовик с СВ печи,
Скучая, наблюдал картину:
Как девушка несчастная сидит,
И в бесконечность зазеркалья глядя,
Тихонько так под нос себе бурчит,
Чтобы узреть там маминого зятя.
Но тишь в зеркальной глубине,
Нет и намёка на видение…
И барышня, трясясь во тьме
От страха, вся в изнеможении:
Ей чудятся рядом незримые духи
И, видится тут же: кто-то лихой
Тянет к ней страшные черные руки,
Будто не видя иконы святой.
В ужасе в зеркало взгляд устремила;
Упав на колени, молилась в ночи.
И домовой, усмехнувшись игриво,
Тут же лениво ответил с печи:
«Ну что ты, родная, от страха трясёшься,
Как будто все духи пугают толпой?
А завтра наутро седая проснёшься…
Расслабься, сегодня у них выходной!»
От страха подпрыгнув на обе ноги,
Гримасу ужаса изобразила в лицах,
Старалась унять она сердце в груди,
Что рвалось на волю, как дикая птица.
И с первыми в окне лучами солнца,
Под тумбочкой послышалась возня:
То - девушка никак не развернётся,
Чтоб выспаться теперь, при свете дня.