Когда у тебя ребенок -
кроме того, что с тобою, у тебя есть другой, бездомный;
это твой ребенок сидит у нищенки на коленях
и твой засыпает в коляске под надзором английской боны,
у тебя есть маленький гринго, которого кормит креолка,
и меднокожий, вскормленный индианкой,
и одною землею вскормленный негритенок.
Когда у тебя ребенок, у тебя их повсюду столько,
что их детство, их смех и гомон
затопляют дворы, переулки
и парадное каждого дома.
И ты не знаешь - не твой ли был сбит автомобилем,
когда он, гонясь за мячом, перебегал дорогу,
не твой ли целится из рогатки,
пускает в канаве пирогу.
И если ребенка ранят,
ты тоже не знаешь порою -
так жалобно стонет не твой ли,
не твой ли исходит кровью,
пронзен не твоей ли болью.
Когда у тебя ребенок - скажи мне, не твой ли шагает
с коварным слепцом по дремучему лесу
или спасет от чародея
заколдованную принцессу,
не он ли мечом деревянным машет,
не он ли играет в индейцев?
Когда у тебя ребенок, каждый смех тебя согревает,
каждый плач тебя сотрясает, в каждой песне ты можешь согреться;
когда у тебя ребенок, целый мир тебя наполняет,
в целом мире живет твое сердце.
А когда у тебя их двое -
тогда твоими становятся все дети земли, все дети,
чьими слезами она плачет, чьи сны ей снятся
и чьим рассыпчатым смехом смеется она на рассвете;
дети, которых Поль Фор мечтал увидать в хороводе,
чтоб мир стал похож на песню в утреннем ветре;
дети, которым отцы государства и сытых наследников
внушают покорность пред господом и перед смертью.
Сыновья от Ирода спасшиеся, чтоб после узнать Хиросиму,
что' в мире страшнее, чем ваши полузакрытые веки!
Ведь даже китайских щелочек, даже японского взгляда
достаточно, чтобы свет истек через них навеки.
Когда у тебя их двое,
весь ужас земли тебя мучит, мрача, как ночь, твою старость,
весь ужас перед сиятельными убийцами детского смеха,
готовыми опустить истории гордый парус,
мячик забрызгать кровью, потопить бумажный кораблик,
в огонь обратить свою ярость.
Когда у тебя их двое -
у тебя в их двух головенках вся боль и вся радость планеты,
все слезы, все надежды,
которыми сны обогреты.
О, если бы знать, какой ожидает их миропорядок,
мрак обращающий в горе или радость творящий из света!
Перевод М. Самаева