Тихо спускается медленно, медленно
Лестница веером, очень размеренно.
Сыро и холодно сверху, заковано…
Шумно немного тут и замуровано.
Вот из тоннеля два глаза стеклянные,
С гулом вагоны пришли окаянные,
Двери шипели, открылись, закрылись,
Девы в платках очень страстно молились.
Им бы двум замуж рожать и рожать,
Знают, сегодня им рядом лежать,
Двум, вперемешку, чумазой мозаикой…
Ими рулит бескозырная шайка,
Их полумесяц бесстыж и рогат,
Скалит улыбкой, шальной супостат.
Смачно плюёт на кресты без разбору,
Нет здесь своих, лишь Содом и Гоморра.
Гайки болты, все пронизано болью,
Тихими стонами, кровью и солью.
Те, кто чуть жив, пыли смесь и испарина,
Капли со лба группой крови вдруг стали нам.
Плачет Лубянка людьми вся завалена
То не война, где кричали: «За Сталина!»
Пыльным столбом этот тихий террор,
Громкими взрывами людям укор.
Нежный политик рукой в маникюре
Медленно сложит купюру к купюре.
Что-то его одолела зевота,
В брюхе урчит, и назрели пустоты:
- Мы демократы, почти что герои…
Задницы чешутся от геморроя!
Ваши тела, как бочкИ инородные.
Как вам живется, слуги народные?