Один царек был мотылек
В делах трескучего обмана,
Он был членом клана,
И потому не одинок.
В их партии, как на подбор
Под кумачовым дерзким цветом
Нещадно строили забор
По всем периметрам, и в бор
Свозили умных и поэтов.
Я в это время был юнцом
Косынку красную на шее
Носил, и, кажется, я верил,
Что путь открыт, что мчит экспресс
Вперед и вверх… КПСС
Сменили некие нахалы.
Тем было впору – этим мало,
И растащили по частям
Полцарства. Не досталось нам
Ни фабрики и ни завода…
Едва не сунули урода
на трон, а он уж был готов
Презренно превзойти богов,
Политбюро и демократов.
Тогда я выучился матом
Блистательно ронять слова.
Отяжелела голова.
Давно я сказок не читаю,
Царьки образовали стаю
И потянулись, милый друг,
На запад, а еще на юг.
Подальше от молвы и взгляда.
Добра мне ихнего не надо –
Переживем и подождем
Авось, они развалят дом,
В котором сами руки греют…
У нас по-своему умеют
Творить и терпеливо ждать…
Мне б долговязому бежать,
Да странная моя натура
В тоске ! К тому же агентура
Меня лелеет и хранит:
Чуть нос поднимешь – будешь бит.
Или подвергнут псиной травле.
У нас в губернии задавлен
Был Солженицын, а еще
Любил бывать у нас Хрущев.
От Салтыкова-Щедрина
Тут ничего не изменилось.
Все тоже дно, все та же гнилость –
Жлобы, ворюги, хитрецы –
Тупейшей гильдии борцы.
Вот Гоголю была б находка.
Одна из лучших в царстве водка
Здесь поглощается рекой.
Меня ввергали тут в запой,
Но рвет меня, и трезвею,
И глаз не мутится от слез.
За мною бегали плебеи,
Чтоб я воспел и произнес
Царьку во славу звонкий тост.
Вон трон стоит на тонкой льдинке.
Я реже в долг беру ботинки.
Чем с трона сыплются царьки –
У нас они большевики.
Лишь крылышки подкрасят с виду,
(Забуду личную обиду)
Взлечу и мысленно взгляну
На царство их и на страну,
Лежащую во тьме тритоном,
Где ищут свет во тьме законов,
Где разлагающая вонь,
Но кожзавода ты не тронь,
Химволокно само подохнет.
Старушка-мать беззубо охнет,
Заупокой зажжет свечу
И не отправится в врачу,
Который, может , не мздоимец,
И не законченный ленивец,
Но пишет с тех до этих пор
От всех болезней «трихопол».
А в царстве, как и было, кутят,
Кого сожрут, кого подкупят,
Кто сам откинется не в срок,
С кого сдерут двойной оброк.
Кто забрюхатит – разродится…
Примета – каждая царица
У нас в стране искусствовед.
Не то, чтоб в люди, на Совет
Приходит по уши в металле,
Который мы на хлеб меняли.
Вчера, сегодня, даже впредь
Прем за рубеж его под снедь.
Пишу с натуры: жизнь – картинка!
Нельзя! Здесь можно. Сотворим-ка
Из грусти радостный финал…
Чтоб говорить о заграницах.
Там – то не то еще творится,
А тут проснешься и уснешь
Под стук зубов, колес, под дождь,
Что льет и льет из лета в лето…
У нас отличные поэты
Посмертно видятся толпе,
А вот царьки чуть-чуть не те.
То кровожадны, то глупы,
То словом, родом из толпы…
А потому мне устать
В стихах историю писать.