Обнимаешь, обними меня крепче!
Мало, мало осталось тепла,
задувает холодом трепет
золотого нездешнего сна.
За окном зима, а не осень.
Чёрный, чёрный бесснежный мороз,
и дробятся на кронах сосен
ледяные кристаллы звёзд.
Знаю, счастье не состоялось,
но во сне прошу одного:
Обними, чтобы не боялась
стука сердца я своего.
А наяву? Наяву - это жалкая жизнь.
Наяву нет ни просьб, ни слёз.
Утром не останется, как ни тщись
даже тени от полуночных грёз.
Это во сне ты - мой милый, на самом деле,
в лучшем случае - муж другой.
Ну, а в худшем, не знаю и гадать не смею,
параноик или "голубой".
Только для чего мне эти измышления?
Что за дело до этого мне?
Я коллекционирую редкие растения
и не собираю ни сплетни, ни досье.
Не забыть, как меня мешали с грязью
за тобой ослеплённые, пойманные глаза.
Называли отвратительной маньячкой и мразью
и орали, что смотреть на тебя нельзя.
Осточертели они с дурацкими инстинктами и sex-ом,
от пошлой чепухи болит голова.
Не знаю, о чём они говорят и с каким подтекстом,
у меня - дача, рабица , сараи, дрова.
А того всего не существует на свете,
просто не может существовать!
Понятия не имею, откуда берутся дети,
и никогда не поверю, что можно меня целовать!
Наяву запретно всякое прикосновенье,
даже взглядом взгляд нельзя ласкать.
Только горькое каменное терпенье -
стиснуть зубы и пропадать.
Но я ужасно аморально стойкая.
Жизнь одна - как же можно душу сменить?
И уже не волнует меня нисколько,
что там станут, за спиной, говорить.
Ещё я - бродяга и авантюристка отчасти.
Если дерёшься ты, милый мой,
я потом как подарок ношу запястье,
сломанное в схватке с тобой.
Что запреты! Я выйду в наряде из шёлка,
не закончив прощальные стихи,
в волосах - перламутровая заколка,
с привкусом отчаянья духи
И, ворвавшишь, ветер, отзовётся стоном
в разорённом сердце, как в пустом жилье,
по цветочным венчикам, по голубым анемонам,
я ухожу прямо в небытие!