Междузорье

      Александр Владимирович Милях
        член СП СССР член СП РОССИИ
        "Мастер литературы Республики Молдова"    
       МЕЖДУЗОРЬЕ

МЕЩЕРА 2002 г.

Ты меня не прощай, Мещера!
Ты меня не забудь, Ока!
Если есть вы, так
Вечна вера,
Что в России есть Русь – на века!
Ваши были - святыми - были,
Весть людская – душевный труд!
Окоёма – лесные крылья,
Весть благую – сердцам несут!
Очищайте сердца ручьями,
Насыщайте – мечтой озёр…
Разлучили нас - скорбь с печалью,
Чтоб стихами изречь простор?
Окоём - успокоит речи,
И простором очистит
Речь…
Дух святой, твой, Мещера – вечен,
Чтоб Россиею – мир сберечь!
2002 г.


 ПЕВЕЦ
               
Земля! Роди
Богатыря!
Вершишь ты чудо осторожно,
От Кривды
 Беженцам даря
Спасенье искреннею рожью,
Полузабытою судьбой
Верни их к плодотворным нивам,
Пусть кружит, кружит над тобой
Орел – могучий и ранимый!
Опустошают небеса,
Как поле – алчущие стаи…
Взрасти и хлеб, и чудеса –
Пусть…
Зерна Веры прорастают!
Земля!
Поверив городам,
Людским удачам и печалям –
Простым и клятвенным словам
Верни – 
Исконное начало.
Как безразличья скорлупу
Росток души осилит – 
Первый,
Сквозь пустоту пробей тропу
К былинным
          страждущим напевам.
Века пожаров и крови.
Столетья боли и страданий…
Доверься
Мудрости любви,
Как чувству вечного познанья.
Богатыря,
Земля, роди!
Переживая и ликуя,
Звездой Полярною…
Веди.
Сердценародного. 
Микулу!
Взрасти российскою судьбой
На плодотворной.
Русской ниве…
Пусть кружит, кружит над тобой
Орел могучий. И… 
Ранимый…
1965 г. 1991 г.               

      
 ДОБРЫЙ  СНЕГ 1977 г.

Над Россией –
Ветры древние…
По России – белым-бело…
Теплота твоих глаз сиреневых
Не единственное
Тепло.
А по улицам, полю
Марсову
Восстает! Вновь бунтует снег,
От Балтийского и до Карского
Величавый его разбег.
Чувства жестом – не обозначатся,
От  хороших и до чужих -
Посмотри: над Невою
Плачется
К страшной крепости скачет вихрь.
Сколько раз он печальным
Вестником
Мчался к людям, и сквозь года,
Заунывной тоскливой песнею
Про деревни и города.
Посмотри: деревья, как
Ратники.
Ель столетняя –
Снежный храм,
Мчат по небу – белые всадники,
Птицы белые – по садам.
Удивляешься: что же я
Так уверился в зимний рай?
Пряча брови, бегут прохожие,
И мохнатый бредет
Трамвай!
Я из детства запомнил
Раннего,
Мне в шинели сказал
Человек:
Что к руке подлой бритвой, раненой,
Приложи русский чистый
Снег!
Города, штурмуя, что крепости,
Завывая, крутя и моля,
Пусть несет в показной свирепости
Добрый снег – теплоту на поля.
Что весной уйти ко времени
Трудовых зерновых забот…
Над Россиею –
           Ветры древние,
По России –
Зима идет!
               
      

         КЛУБОК
             Анемподисту Анемподистовичу Кайдалову
             и его супруге...
Приглашен и очень рад, чаем с травкой
Угостят,
С медом баночку откроют, стариков
Любезных
Двое
О вещах не говорят.
Здесь еще не поздний вечер, можно мысли
Не калеча,
Вить невидимую нить из клубка противоречий.
Дробно пальцами стучать
По столу,
А лоб не трогать, не судить погибших
Строго,
Зло о прошлом – не судить,
А любить, любить немного.

В чаепитии-пирушке одинокие игрушки
Замечаю вдалеке,
Неподвластные руке:
Самолеты, танки… пушки.
Нависает тишина - будто прошлого
Стена.
Вдоль стены воюет стойко, в битве
Брошенное,
Войско,
Потому тревожно мне:
Нет портретов на стене.
А от выросших детей
Нет ни писем, ни вестей?
Ни блокада.
          Ни война…
Безымянная вина.
Самолеты,
         танки,
               пушки
И для девочек игрушки.
Неизвестная война.
Молчаливая страна.
Ну, а коль заговорит?
Съеден мед.
           И чай допит.
И прощаюсь я до встречи,
А в клубке противоречий
Много истин человечных.
Неподатливый клубок,
Как на память
Узелок.
1973 г.гор. Ленинград. 2003 г. Санкт-Петербург.


НОВЫЙ, 1976, ГОД В СПЕЦШКОЛЕ
ДЛЯ ТРУДНОВОСПИТУЕМЫХ

Какие дяди к нам приехали!
И перед строем говорят,
Что «...прошлый год стал четкой вехою
В судьбе искривленной
Ребят!»
Те – выстроились по ранжиру,
Сомкнули плечи – в четкий ряд.
А на отряд – по командиру,
И воспитатель – на
Отряд.
И я, «дежурный по режиму»,
Уставной
Дисциплины, 
Cтраж...
Идут ребята строем.
Мимо!
Характер в каждом и
Типаж…
Мальцы, из третьего отряда, они шагают,
Ритм
Храня,
А до тревоги, до наряда
И до побега  всем –
Два дня.
Сдаются рапорта с задором, на исправление –
Упор.
А столько света за забором!
В высокий снег ушел
Забор.
И ели протянули лапы,
И манят за забор в ночи...
И чей-то
        протрезвевший
Папа
В калитку строгую   
Cтучит.      
          
Станция Удельная,   
Ленинградской обл.
1977 г.
               

 



БЕЛАЯ  ПРОСТЫНЬ   ПОБЕДЫ
            г. Москва. октябрь 1993 г.
Капитуляция в стране –
Измученной Победами,
Простая простынь на окне.
Как знамя,
Только белое?
Желанья лестны и грубы, как в этом
Доме
Жители,
Пьяны рабыни и рабы –               
И трезвы победители.
Но эта девушка трезва, как лозунги
Вчерашние,
Волос просушенных трава
Лучом небес окрашена.
Она устала от гостей с «авизами» и
Визами,
Не любит девушка
Вестей
В продажном телевизоре.
Хоть нет захватчиков и орд,
Всё схвачено, проплачено.
Скрывает простынь чуждость морд
За песнею казачьею.
Просушит простынь.
Допоет.
Вздохнет, зубами клацая,
Душа попросится в полет? На этаже
Двенадцатом.
Из общежития в кино, как прежде,за
Чинариком?
Узнали девушки давно про красные
Фонарики.
Они парят во мгле густой,
Cо звездами не связаны,
Об этой истине  простой показано,
Рассказано.
Какою  властью отдана, с родною
Конституцией,
На торг – великая страна!?
Причём здесь
Проституция?!
При чём?
        По чём?
Да, ни по чём!
Всё начиналось с Ильичом!


СОВЕСТЬ 1974 г.

«... Стыд какой!» – замкнет руками
Сыновей проклятья
Мать:
«...Что воспитано веками
Не сгубить и не сломать...»
Не века прошли, а годы,
По задворкам ищем честь.
Совесть русского народа? —
У народа совесть есть!
Устают «творцы» от лепки
Монументов и дворцов,
Совесть крошится на “щепки” –
Одиноких гордецов.

Совесть глохла в гуле просек,
Возвращалась – в смысл и труд,
Но не требует, а просит,
Будто нищей подают:
«...Стыд какой?
Просила плохо...»
Торт готов. Нальют вина.
Назовут теперь эпохой –
Слой за слоем – времена.

«...Мы решили...
Вы просили...» –
Ладит вожжи временщик,
Едет тройка, мать, Россия!
Совесть, ясный путь ищи.
Посмотри: прогнили вожжи,
Сани вкось, а кони – прочь!
«Усмири раздоры, боже!» –
Мать замолкнет. Стихнет ночь.
А стихи, что пишешь кровью,
— А, быть может, от руки? —
Как свечу, сжигает совесть...
Совесть, душу береги.
«Мы решили!»
           «Вы просили!»
Прозвучало
Навсегда…
Скачет тройка по
России!
«А куда?»
«Куда!  Куда…»
          г. Ленинград 1976 г.
               
   
СЕВЕРНЫЕ МЫСЛИ. 1980 г.

В Неву задумались дома.
Сверкает шпиль. Гремят куранты.
Беспечна вечность, коль сама
Впустила к печке – квартирантов.
Тепло, распределяя всем –
Богатый был душой иль нищий.
Тем, кто под солнцем глух и нем,
И тем, кто мест под ним не ищет,
А только – долю.  Не успех!
Чтоб обогреть родные стены...
Напрасна жертвенность для тех,
Кто неизменчивый в изменах.
Мой дом согрет.
Но вновь плакат
Над перекрашенным фасадом.
Спасибо, город Ленинград,
Что греешь душу Петроградом.
Нелепость чувств моих хранит,
Мысль охраняющая,
Крепость:
Грядет прозрения гранит,
Мертва забвения свирепость.
Я в бывшем доме не жилец,
И в вечность – не тащусь в покое:
Висит веревка из небес,
Моей проверена рукою.
Над Петроградской...
Там меня,
Сомненьем, задушив решенья,
Тянула гордая петля
За душу, ввысь, сорвавшись с шеи.
Вернул в себя предметный мир,
Делясь на «хорошо» и «плохо»,
В коммуникабельность квартир,
И в коммунальную эпоху.
Деленье на добро и зло –
Верно неправде,
Без сомненья!
Но их неравное число
Ей отдано на сохраненье.
Ждать изобилья и чудес?
Сгущать и путать жизни краски?
На мертвый узел у небес
Давно проверена развязка.
Тот узел разрубить пора:
В переустройствах мирозданья
Деянья помним – все –
Петра,
А повторяем – злодеянья.
Ему забвенье - не дано.
Он знал мозоли трудовые:
В Европу «прорубил окно»,
Рубя российским людям выи...
Русь
Превращали в мрак и пыль,
В упорных обещаньях рая,
И крепости державный шпиль
На Север мысли заостряет.
Он в небе и передо мной,
Он не пугает вечной болью,
Ведь за моей прямой спиной
Терпенье Марсового поля.
Где высшей памяти огонь,
Который над душою властен,
Устал от бегства и погонь
За лучшим
Счастьем лишь -
От
Счастья.
В Неву задумались дома,
Глядят на шпиль...
Гремят куранты.
Беспечна вечность, коль сама
Впустила к солнцу
Квартирантов.




  РИСУНОК АЛИСЕ. 1979 г.
И обязательно, и всуе
Племяннице в который раз
С ушами волка нарисую,
Крота спокойного – без глаз.
Гуашью строгой и простою,
Цветные краски не ценя,
Одной решительной чертою
Степного выведу коня.
Но чёткость линии отметив,,
Знакомым критикам подстать,
Чудного робота в ракете
Мне позволяет рисовать.
И вышел он, как ангел – белым.
С каймою – черной – по краям...
Вот так и сдержанно, и смело
Уходит в строчки – жизнь моя.
И не желаю я - другую.
Жизнь откровенную любя,
И ошибаясь, и тоскуя,
Рисую, все-таки,
Cебя!


          ЖИЗНЬ
              Софье Милях
Жизнь прожить – это значит понять
Оскорблением слово –
«Расея!»
Что без буквы неведомой –
Ять,
Я пишу,
Говорить не умея.
Уходила в себя, будто в скит,
Но забытым огнём не согреться,
У России болит и горит,
Оскорблённое временем,
Сердце.
И не время! А времена,
Заражённые вирусом тленья,
Русской славы чернят имена
И века превращают в мгновенья!
Лишь Россия, страдалица – Русь,
Из огня восставала
К
Завету,
Потому и сгореть не боюсь,
Что я –
Искорка в пламени этом!

            
           ЕВА
                Еве Маржина-Милях
Сад вдоль опушки шагает не смело,
Манит поляной таинственный лес,
Ева любуется яблоком белым,
Красное яблоко светит с небес.
Тонкие яблони, с ветром  танцуя,
Шумно вбежали в сухие кусты,
Яблоко…яблоко
Ева целует,
Хвоею сосны целуют листы
Юной берёзы.
 А ей одиноко.
К ветру ревнуют.
И он – одинок...
Август – назначил прощания сроки,
Краски зелёной – закончился срок.

Юные яблони – яблок не носят.
Ранних ранеток не сладки труды.
Рано приходишь ты,
Поздняя осень,
Рьяно свои охлаждаешь плоды…
Листья опали…Поля в изумленье:
Осень…опушка…Сад редкий уже:
Красное –
         тянется к Еве в спасенье.
Белое -
         яблоко тает в душе.

В даль чудотворную юность заманит,
Осень. Опушка. И лес налегке…
Красное яблоко
Тонет в тумане,
Белое яблоко
            тает в руке.
Но не боится грядущего
Ева,
Выйдет на берег.
Познает:
Уже
В Днестр упало сгоревшее древо,
Древа  запевшего –
Корни  в душе…
                2005 г.


            
В О З В Р А Щ Е Н И Е . 1977 г. 2007 г.

В Молдавии, в стране слепых дождей,
Где снились мне березовые страны,
Я жил среди приветливых людей,
Своей открытостью -
Им не казался странным...

Великий город, сдержанный в любви,
Меня страданьем цепким обеспечил,
И помнят, помнят чопорные львы:
Сквозь снег и дождь
Мои хмельные речи.

Я прохожу по улицам весны,
По улицам простых и светлых песен.
Где  от вина - не тесен мир вины,
А мир тепла, воистину, не тесен.
Где юности дворовый виноград
Дорос до всех пределов по наклону,
Где мать моя, который год подряд,
Встречала, не тревожась,
Почтальона…
1977 г.2007 г.


В О С Х О Ж Д Е Н И Е
Свет и тени
           над рекою!
Торжество весенних дней…
Растревоженный грозою,
Мальчик думает
О ней.
Яркой молнией прожженный
Из преграды черных туч,
Он увидел:
Отраженный
От реки поднялся луч.
Свет и тени
            в небо
Скачут,
Ясен звезд зовущий свет.
Подбежал к обрыву мальчик,
А дороги дальше
Нет…
Не дороги – тропки чинной
Этой молнией лишен,
И не мальчик, но мужчина
По лучу вперед
            пошел!
1973 г.





РОССИЯНИНУ  АЛЕКСАНДРУ  ШАЛАГИНОВУ

Добро, спасая кулаками,
Терпя заведомое зло,
С родными дрался дураками
И множил дураков число.
Они идут за подлецами
По краю бездны в злобный край,
И вновь над ними с желтым –
Знамя
Пророческое  -  черных стай.
Над  Русью издавна кружили,
Теперь галдят из крепких гнезд.
А души жгут лучи чужие
Из всех концов кровавых звезд.
Лгут и чернят. Свои и наши.
Вновь каждая заветна  - 
Ложь,
А, ты:
Кто сеешь,
Ты  - 
Кто пашешь,
Опять к родной золе идешь.
Идешь
     к родному пепелищу
Дорогой доброй
Дурака,
А, кто добычу в пепле ищет
Т В О В О
Не знает кулака…   
      Декабрь 1990 г.




СМОТРИТЕЛЬ
ЭПИЧЕСКИХ СТАНЦИЙ. 1997 г.

Хранитель
Времен и пространства –
Музейный бессмертный
Скелет,
Смотритель эпических станций,
Которым...
Забвения...
Нет.
Без эполет и отличий,
Без знаков чинов и погон,
Скелет,
     к откровеньям привычен,
Храня суть вещей и времен?
Ты смотришь глазницами
Смело
В пространство эпох и души;
Под стеклами –
Стран переделы,
Останков миров –
Стеллажи.
Болеют народы и страны,
Хирург – век за веком –
Велик:
Вот – сабля любимая —
Хана,
Шамана – реликтовый клык!
Вещей назначение
Веще,
Обязана
        память
              страдать,
Когда настоящее вечно,
А прошлое – не передать!
Проткни век
В
“Текущем моменте”,
Народа гнев -  в «глас» - уведя,
“Премудрым” пером президента?
Копьем первобытным вождя?
А символы власти — не спорят,
Их смысл постоянства —
Простой:
Пространства народного горя –
В “одной — части света шестой”.
Смотритель! Смотрите, смотрите:
В предвиденном вами —
Раю —
Воитель-народ и строитель
У бездны стоит на краю!
Разбились стыда –  вороные,
А гнева – умчались в простор,
И тройки — по душам лихие:
Изменник...
Обманщик и вор!
Погасли
Святые глаголы
В потоке речей
Подлецов,
Предвидели “новых монголов”
Державин и Коля Рубцов.
О князе Олеге — кто скажет?
Что местью “разумных хазар”
Ушел “СССР — в распродажу”
Как из-под прилавка...  Товар!
Тех звезд — отпылали пожары,
А совесть — в шампанском во льду,
Смотритель, Вам
“Новотатары”
Дадут шутовскую дуду.
Доверят — трещотку да бубен,
В награду — трехцветный кафтан!
И стоны губительных буден
Глушить будет - “НовоИван”!
Свиреп пятизвездочный мытарь,
Сдирая подушный “ясак”,
Речь в рабстве, а клятвы забиты!
Надсмотрщик —
Телеязык?
России, губя постоянство,
Творят окаянство в крови...
Смотритель эпических станций,
Мечом стеллажи
Обнови!
И ни безразличьем
Скелета,
И ни в бескорыстье
Костей –
Ищи не копье Пересвета,
А Разина  Стеньки... 
Кистень!
И символы нашего века
Хранишь ты, смотритель, не зря:
Заморскую рюмку —
Генсека,
Тюремную миску —
Царя.
Ты смотришь глазницами смело
В пространство столиц и глуши,
Поскольку не знает пределов
Доверчивость
Русской
Души.


ГОВОРЯТ, ЧТО ОНА УМЕРЛА…
                г. Москва
Зажигая борение
Слова
С беспросветною мудростью зла,
Не сгорает
Татьяна Глушкова…
Говорят, что она
                умерла…
От позора.
           К простору России –
Честь исконных державных дорог,
Карий взор её юности синей
На укор чистых строчек обрёк:
«Выход к морю» - пусть ей в изголовье,
В жизни – выхода не было.
Пусть
В путь державы - а не пустословий,
В даль идёт её светлая 
Русь.
С ней горит, не сгорая Глушкова,
«Выход к морю»* - трагедия лет…
Утверждает  Победное Слово?
Даже гибелью
Русский Поэт!
       * «Выход к морю» книга Т.Глушковой   


МЕЖДУЗОРЬЕ 1969 г. 1975 г.

Соловьиным пеньем вечер полон.
Доброй былью занята земля,
Все березы – голубого тона
И светла мечтой душа моя.
Стала парком поредевшим – роща,
Привела мой пригород - в село,
Доброту дарить – чего уж проще,
Не встречать –
Обиднее
Всего!

Я дитя простреленного года!
Мать моя, над письмами не плачь:
Дарит мне нежданный путь
Природа –
В междузорье  солнечных удач,
Путь к миролюбивому народу,
К Родине – единой и большой…
Я храню мечту земного рода,
Русский родом,
Верой и душой,
Чтоб настал, в веках грядущих вспомнив
Всех отпевших, в том числе – меня,
Соловьями – звонкий вечер полон,
Доброй былью занята
Земля!
 1969 г. г. Кишинёв; 1975 г.г. Ленинград.