Томас Элиот

               

               
                ТОМАС ЭЛИОТ
               
                УТРО ИЗ ОКНА

Гремят посудой из подвальных кухонь.
Сырые души челяди с трудом,
Уныло прорастают в подворотнях
И бродят по обочинам дорог.
Рыжеволновый смог плеснул в меня
Искривленными лицами прохожих,
Обидой смрадных фартуков и блуз,
И горечью насильственных улыбок.
Плеснув, развеял их над чердаками.

Morning at the Window
 
They are rattling breakfast plates in basement kitchens,
And along the trampled edges of the street
I am aware of the damp souls of housemaids
Sprouting despondently at area gates.

The brown waves of fog toss up to me
Twisted faces from the bottom of the street,
And tear from a passer-by with muddy skirts
An aimless smile that hovers in the air
And vanishes along the level of the roofs.


     ПОСВЯЩЕНИЕ СТАРИКУ    

Бесспорно, я свирепее, чем тигр,
Попавший на охоте в западню,
Опаснее хвоста его – хлыста,
Когда я нюхом чувствую врага
В пьянящих корчах собственной крови,
Или ко мне свисающего с древа.

Но вот я обнажаю клык ума…
Язык раздваивается… Шипенье…
Оно неистовей любой вражды,
Пронзительнее юношеской страсти, -
И вовсе недоступно молодым.

В моем зеркальном, золотом глазу
Тупица узнает себя тупицей.
Ничто с подобным счастьем не сравнится!

         Thomas Eliot

     Lines for an Old Man

The tiger in the tiger-pit
Is not more irritable than I.
The whipping tail is not more
Than when I smell still the enemy
Writhing in the essential blood
Or dangling from the friendly tree.
When I lay bare tooth of wit
The hissing over the arched tongue
Is more affectionate than hate,
More bitter than the love of youth,
And inaccessible by the young.
Reflected from my golden eye
The dullard knows that he is.
Tell me id I am not glad!