Стихотворное переложение сказки Аксакова
В неизвестном дальнем царстве,
В незнакомом государстве
Жил да был один вдовец,
По занятию купец.
В терему его палаты
Были пышны и богаты.
Перечестъ нельзя всего,
Что там было у него:
Горы меха дорогого,
Груды жемчуга скатного,
Много ткани вышивной
И не счесть казны златой!
Хоть в богатстве жить – отрада,
Да любить кого-то надо.
Всех богатств своих сильней
Трёх любил он дочерей:
Больше меха дорогого,
Больше жемчуга скатного,
Больше ткани вышивной
И казны своей златой.
Крепко двух любил он больших,
А меньшую дочку больше
Всех любил он потому,
Что ласкалася к нему.
Вот случилося, что вскоре
Собрался купец за море
К берегам далёких царств,
Незнакомых государств,
Ко чужим землям безвестным.
К дочкам он идёт любезным,
Словом отческим своим
Обращается он к ним:
«Дочки вы мои милые,
Дочки вы мои родные,
Вам пришёл поведать я,
Что в далёкие края
По морям и землям новым
По делам своим торговым
Еду вскоре в путь далёк.
А большой иль малый срок
Из того вернуться краю –
Это я и сам не знаю:
Год ли, месяцы ли, дни?
Как останетесь одни,
То живите мирно, тихо,
Не творя ни зла, ни лиха!
А коль будете так жить,
Вольно вам меня просить
Привезти, что захотите:
Ткани, жемчуга ли нити,
Самоцветных ли камней
Аль сибирских соболей.
Нет ни в чём для вас отказу!
Говорите, да не сразу:
Упредить чтобы меня,
Сроку вам даю три дня!»
Убежали тотчас дочки.
Целых три дня и три ночки
Думу думали подряд,
Вот пришли и стали в ряд.
Двух сестёр опережая,
Подошла к отцу старшая,
Перед ним главу клонит
И, краснея, говорит:
«Государь ты мой любимый,
Ты мой батюшка родимый,
Златотканую парчу
Я в подарок не хочу,
Соболя мне не отрада,
Жемчугам не буду рада,
А в подарок мне, отец,
Привези золот-венец,
Весь покрытый украшеньем,
Самоцветным весь каменьем,
Чтоб лились его лучи
Ярче месяца в ночи,
Чтоб горели, чтоб сверкали,
Днём бы солнце затмевали,
Ночью ж быть должно при нём
Так же светло, как и днём!»
Старшей дочкой сбитый с толка,
Тёр купец затылок долго,
Много ль, мало ль размышлял,
Да потом и отвечал:
«На твою, дочь, на задачу
Много я труда потрачу,
Ну, да так и быть: венец
Привезёт тебе отец!
Тот венец, я знаю точно,
Есть в одной стране восточной
У царевны молодой.
Спрятан он в колодовой,
Кладовая ж из гранита
В глубине горы сокрыта,
Три железных двери тут
Вход в ту гору стерегут.
И ведут к ним три ступени
Высотой по три сажени,
Три замка немецких в ряд
На дверях на тех висят!
Это сказочное диво,
Ну да мне не супротивно.
Аль венец уж не под стать
Мне для дочери достать?»
Дочка старшая отходит,
Дочка средняя подходит,
Пред отцом главу клонит
И, краснея, говорит:
«Государь ты мой любимый,
Ты мой батюшка родимый,
Златотканую парчу
Я в подарок не хочу.
Соболя мне не награда,
Жемчугам не буду рада,
И в подарок мне, отец,
Не вези золот-венец,
А достань в стране мне дальней
Туалет такой хрустальный,
Чтоб его умела гладь
Все красоты отражать!
Я ж, когда б в него смотрелась,
Молодела б, не старелась,
Чтоб лицо моё бы в нём
Хорошело с каждым днём!»
Средней дочкой сбитый с толка,
Тёр купец затылок долго,
Вдвое дольше размышлял
Да потом и отвечал:
«Из страны заморской дальней
Туалет я тот хрустальный
Привезу тебе, изволь!
А владеет им король,
В замке крепком он положен,
Из гранита замок сложен
Наверху горы крутой
В триста сажень высотой,
Вкруг обрывистые бездны.
В замке семь дверей железных,
Семь замков немецких в ряд
На дверях на тех висят,
И три тысячи ступеней
К той ведут заветной сени.
Стерегут и ночь, и день
К замку каждую ступень,
Топоры зажавши в лапы,
Черномазые арапы!
Ключ с собой и день, и ночь
Королевы носит дочь.
Тут работа потяжеле,
Чем сестре. Да неужели
Туалет тот не под стать
Мне для дочери достать?!»
Дочка средняя отходит,
Дочка младшая подходит.
Поклонясь отцу до плит,
Так, зардевшись, говорит:
«Государь ты мой любимый,
Ты мой батюшка родимый,
Златотканую парчу
Я в подарок не хочу,
Ни камений, ни наряда,
Ничего-то мне не надо,
Мне в венце отрады нет
И не нужен туалет.
Сделай мне подарок малый:
Привези цветочек алый,
Чтоб красивее его
Не найти ни одного!»
«Как же можно, голубочек,
Отыскать такой цветочек?
Нехитро найти цветок,
Ну, а кто ж сказать бы мог,
Что на всей земле на Божьей
Не найти его пригожей?
Потружуся как-нибудь,
Но в обиде уж не будь!»
Вот и стал он понемногу
Собираться в путь-дорогу.
Скоро сказку рассказать,
Дело ж долее справлять.
Долго ль, коротко ль сбирался,
Мне об этом не сказался,
Кто захочет - сам узнай!
И поехал в дальний край!
Ездит он по разным странам
Со торговым караваном,
Продаёт своё добро
За чужое серебро.
В деле, знать, ему удача:
Коль меняет, так с придачей
Злата, тканей, жемчуга,
Коль продаст - втридорога!
Груды злата загребает,
Корабли им нагружает.
Корабли ж с его казной
Отправляются домой.
Раздобыл и дар заветный:
Злат-венец тот самоцветный.
Ярким он горит огнём,
Ночью с ним светло, как днём!
Туалет достал он средней.
Лишь для дочери последней,
Для любимицы его
Не сыскал он ничего.
Был в садах султанов, принцев –
Нет цветочка для гостинца.
Не нашёл цветка он ей
И в садах у королей.
Много есть цветов там разных,
Столь душистых и прекрасных,
Что, расскажешь коль о том,
Не поверят нипочём!
Да никто не поручится,
Что красивей не случится:
Божий мир - не сад царя,
Как же тут ручаться зря?
По густым лесам дремучим,
По желтым пескам сыпучим,
С стражей верною из слуг
Едет наш купец. Как вдруг
Из лесов на караваны
Наскочили басурманы,
Вой подняли и галдёж -
И давай чинить грабёж!
Тут купец от перепугу
Бросил всю свою прислугу,
Будто заяц, прыгнул в лес
И в кустарнике исчез.
«Лучше смерть в лесу аль в поле,
Чем кончать свой век в неволе.
Растерзает лучше зверь,
Чем попасться к ним теперь!» -
Так, тоской и страхом мучим,
Бродит он в лесу дремучем.
Глядь! - прямая, как стрела,
Перед ним тропа легла.
Он дивится: что за чудо!
Здесь тропа! Куда? Откуда?
Обернулся: лишь суки -
Не просунуть и руки!
Вправо рытвины, овраги,
Пни, да страшные коряги -
Не проскочит и косой!
Влево длинной полосой
Всё болота, топи, лужи -
И не выдумаешь хуже!
Вот с опаскою вперёд
По тропе купец идёт,
Диву дивному дивится.
А тропа бежит, змеится,
И стена густых ветвей
Расступается пред ней.
День на небе догорает,
А купец себе шагает
По тропе среди лесов.
Не слыхать ни крика сов,
Ни звериного рычанья,
Вкруг него царит молчанье.
Ночь - что чёрное дупло,
На тропе ж, как днём, светло!
Он шагает до полночи.
Вдруг, ему блеснувши в очи,
Впереди разлился свет.
«Эй, идти туда не след!
Видно, лес горит пожаром.
Так чего ж мне гибнуть даром?
Лучше здесь вот, на краю,
Я немного постою:
Вдруг погаснет аль иною
Пронесётся стороною?»
Сел на пень купец, глядит:
Ярче, пуще свет горит!
Двух смертей не испытуешь,
А единой не минуешь!
Осенив себя крестом,
Вновь пошёл купец. Кругом
Всё светлей, но нет ни жара
И ни дыма от пожара.
Чудом этим поражён,
На поляну вышел он.
На поляне той широкой
Видит он дворец высокий
В злате, в каменьях цветных.
Яркий свет горит от них,
Ровно солнышко - не застишь!
Окна все открыты настежь,
Громко музыка гремит.
Всюду яшма, малахит,
А ворота - мрамор белый!
Входит он во двор несмело,
Видит чудные сады,
В них фонтаны бьют воды!
И по лестнице точёной
Во дворец тот золочёный
Входит. Комнат длинный ряд
Обошёл он весь подряд.
Не встречал в своё он странство
Столь роскошного убранства!
Но нигде он ни одной
Не нашёл души живой.
Всё прибрано, да обидно,
Что хозяина не видно!
Что тут делать, а ведь глад,
Чай, не тётка, не свой брат!
У него же с голодухи
Уж давно бурчало в брюхе:
«Закусить бы!» Глядь, стоит
Стол, весь яствами накрыт,
Да такими, что не снилось
Да и есть не приходилось!
А уж вкусны, что гляди,
Свой язык не проглоти!
Пьёт купец медвяны токи,
Яства ест за обе щёки.
Всё поел и вот опять
Стал хозяина искать,
Чтобы встретиться где-либо
Да сказать ему спасибо.
Не нашёл он никого.
Сон меж тем клонит его,
И подумал он: «Не худо
Мне б всхрапнуть!» И вдруг - о чудо! –
Ложе с пологом цветным
Появилось перед ним!
Не прочтя молитву даже
В пуховик он лёг лебяжий.
Мыслит: «Эх, хотя б во сне
Дочерей увидеть мне!»
И заснул он сном глубоким.
Уж над деревом высоким
Солнце красное взошло
И полнеба обошло,
Он всё спит. Но вот проснулся,
Сладко-сладко потянулся,
Вспоминая сквозь дрему,
Что приснилося ему.
А увидел он хороших
Дочерей своих пригожих,
Как без батюшки они
Коротают долги дни:
Резвы средняя, старшая,
А грустит одна меньшая.
И у первых двух из них
Свой богатый есть жених,
Что идёт у них веселье,
Что готовят новоселье
После брачного венца
Без напутствия отца.
Лишь меньшая слёзы точит,
Под венец идти не хочет
До поры, пока родной
Не воротится домой.
Вот вставать он стал с кровати,
Видит: вычищено платье.
Чай, закусок полон стол
Пред собою он нашёл,
И фонтан воды хрустальной
Бьёт струёй в бассейн кристальный.
Солнце смотрит сквозь окно:
Знать, вставать пора давно.
Он уж чуду не дивится,
А спешит скорей умыться,
Осенив себя крестом,
Закусить, чтобы потом
Всё роскошество дворцово
Осмотреть сегодня снова.
До чего ж дворец хорош,
Просто глаз не отведёшь!
Льётся музыка прелестно,
А откуда - неизвестно.
Под окошками палат
Разведён душистый сад.
По ступенькам золочёным
Сходит он к садам зелёным.
Там махровые цветы
Ярким солнцем залиты.
Всеми красками сверкая,
Райских птиц летает стая,
Как по бархату шелка
Чья-то вышила рука.
Трав покровы парчевые
Режут струйки ключевые,
И фонтаны средь садов
Мечут россыпь жемчугов,
Аромат вокруг струится.
И не знает, чем дивиться,
Поражённый красотой
Тех садов купец честной.
Ходит он по саду-раю
Много ль времени, не знаю.
Сказку скоро рассказать,
Дело ж долее справлять!
И увидел бугорочек -
Алый рос на нем цветочек,
Лепестков того цветка
Красота так велика -
Не опишешь, не покажешь
Да и в сказке не расскажешь.
И на весь волшебный сад
Льёт он дивный аромат!
«Красоты такой отменной
Не найти во всей вселенной!
Этот ал цветок – точь-в-точь
О каком просила дочь!
Вот и ей, моей родимой,
Привезу цветок любимый», -
Сам себе купец сказал
И цветочек тот сорвал.
Тотчас ветром пыль взметнуло,
Ярко молния блеснула,
В чистом небе голубом
Загремел нежданно гром.
И неведомо откуда
Перед ним явилось чудо:
Он таких не видел ввек!
Человек - не человек,
А скорее зверь мохнатый,
Страшный, рыжий да горбатый.
И, остры и велики,
Изо рта торчат клыки!
Заревел тот зверь могучим,
Диким голосом скрипучим:
«Что ты сделал? Как ты мог
У меня сорвать цветок!
Был он жизни мне отрада!
Знай, что я хозяин сада,
Ты пришёл ко мне и мной
Был обласкан, как родной.
У меня ты спал, кормился,
Пил… И вот как расплатился
За мои за хлеб да соль!
На себя пенять изволь!
И за ту вину свою ты
Здесь погибнешь смертью лютой!»
И тотчас со всех концов
Вой раздался голосов;
Из щелей ползут из разных
Рожи чудищ безобразных
И визжат: «Умри, пришлец!»
На колени пал купец,
Так слезами и залился,
Гласом жалобным взмолился:
«Господин ты мой честной,
Зверь ли чудный ты морской
Али самый царь звериный,
Не губи души невинной,
Не казнить меня вели,
А словам моим внемли:
В терему моём три дочки
Ждут меня и дни, и ночки.
В путь пустясь, в любовь и в честь
Обещал с собой привезть
Им гостинец я заветный:
Старшей - венчик самоцветный,
Туалет сулил другой.
Ну, а дочери меньшой
Обещал подарок малый,
А всего - цветочек алый,
Чтоб красивее его
Не найти ни одного.
Я для старших потрудился
И гостинцами разжился,
Только аленький цветок
Отыскать нигде не мог.
Ныне ж, как вошёл в садочек,
Вижу аленький цветочек,
И его красивей нет,
Хоть объезди целый свет!
Каюсь я в вине невольной,
Да обидно стало, больно
Не привезть подарка ей,
Младшей дочери моей.
Что тебе цветка потеря?
Отпусти меня в мой терем,
Не гневись и не кори,
И цветок мне подари!
Я казною золотою
Расплачусь за то с тобою.
Грех великий мой прости
И до дому отпусти!»
Раскатился, будто грохот,
Над садами дикий хохот:
«Не хочу казны твоей,
Мне довольно и своей!
Все мои забиты склады.
Нет, купец, тебе пощады,
И тебя я по кускам
Прикажу порвать слугам.
Есть одно тебе спасенье:
Коль свершишь моё веленье,
Награжу своей казной
И с цветочком тем домой
Отпущу тебя из плену.
Но за то себе в замену
Должен будешь ты, купец,
Дочь прислать мне во дворец.
Жить она со мною вместе
Будет здесь в довольстве, в чести.
От меня ей не грозит
Ни злосчастья, ни обид.
Одному-то жить мне скучно,
С другом милым же - сподручно».
Тут купец, при слове том,
Повалился в землю лбом,
Горше стал он убиваться
Да слезами обливаться.
А на зверя поглядит -
Так и пуще завопит,
Как припомнит он хороших
Дочерей своих пригожих.
Много слёз купец пролил,
Наконец заговорил:
«Ты ли, зверище лесное
Али чудище морское,
Уж не знаю, как и звать,
Как тебя и величать,
А откажут дочки коли
По своей приехать воле,
Так не руки ж им вязать
Да к тебе силком послать?
И какою же дорогой
В твой попасть дворец высокий?
Не найти мне самому».
Отвечает зверь ему:
«Мне в дому хозяйку надо,
А невольнице не рад я.
По любви к тебе одной
Пусть в дворец приедет мой
Дочь не горькою неволей,
А своею доброй волей.
А коль все не захотят,
Возвращайся сам назад.
И тебя я в наказанье
Слугам дам на растерзанье.
Ну, а как попасть сюда,
Не твоя, купец, беда:
Перстень мой в златой оправе
На мизинец взденешь правый
И очутишься вдруг там,
Где ты быть желаешь сам,
Как бы ни было далёко!
Дам тебе три дня я срока».
И подумал тут купец:
«Коль уж мне пришёл конец,
Лучше к дому воротиться,
Тайн Христовых причаститься,
Дочерей поцеловать
Да тогда и смерть приять!»
Так и зверю он поведал.
Зверь его, знать, мысли ведал,
А как фальши не видал,
Так с него он и не взял
Даже записи заручной.
Перстень снял свой неразлучный,
И едва купец честной
На мизинец правый свой
Вздел его - и не хватился,
Как у дома очутился!
В ту ж пору под скрип колёс
В ворота въезжал обоз
Со казною непомерной
И со всей прислугой верной.
Поднялся на целый дом
Тут и шум, и гам, и гром!
Дочки сразу услыхали,
Из-за пялец повскакали
И давай отца ласкать,
Целовать да миловать!
Две-то больно лебезили,
Да потом только спросили,
Увидавши, наконец,
Что не радостен отец,
Что ж он мрачен воротился:
Не богатства ли лишился?
Лишь меньшая не грустит,
И родному говорит:
«Деньги – дело наживное,
Знать, не в этом горе злое,
Мне богатств твоих не жаль.
Так открой свою печаль»!
И сказал купец хорошим
Дочерям своим пригожим:
«Не о том печаль моя,
Не казны лишился я,
А нажил, пожалуй, втрое!
Горе ж на сердце иное.
Я о горе о своём
Расскажу вам завтра днём.
Нынче плакать не годится,
Нынче будем веселиться
Да гостинцы получать,
А не горе горевать».
Повелел сундук дорожный
Принести и осторожно
Из него он для старшой
Вынимал венец златой.
И в воде он не ржавеет,
И в огне-то он не тлеет,
А уж блеск его камней
Ярче солнечных лучей!
Туалет потом хрустальный,
Что в стране добыл он дальней
После множества хлопот,
Средней дочери даёт.
Дочки чуть что не рехнулись,
До палат своих метнулись,
Там гостинцами, одни,
Вволю тешились они.
Вот и малый кувшиночек,
Рос где аленький цветочек,
Для любимицы меньшой
Вынимал купец честной.
На цветок она взглянула,
Будто в сердце что кольнуло,
Так вот вся и затряслась
И слезами залилась.
«Что ж, мой белый голубочек,
Аль не нравится цветочек?
Краше нет ведь, почему б
Стал он вдруг тебе не люб?»
А она не отвечает
Да родного все ласкает,
После ал цветок взяла
И к себе его снесла.
Тут две старших прибежали,
Что гостинцы попытали.
Тотчас сели все за стол
И горою пир пошёл.
Пили, ели, прохлаждались,
Да речами утешались.
После гости ввечеру
Собралися ко двору,
До полночи веселились,
Угощениям дивились
Да роскошеству палат.
И купцу-то невдогад,
Где и брались эти блюда,
Золотая к ним посуда,
Что видать в своём дому
Не случалося ему.
Поутру, лишь рано только
Разлилась по небу зорька,
Встал купец, позвал скорей
Дочку старшую и ей
Всё от слова и до слова
Рассказал про зверя злого
И каков его приказ.
Свой окончивши рассказ,
Дочь он старшую пытает:
Может быть, она желает
По любви спасти отца
От ужасного конца?
Но, добра себе не чая,
Дочь, головкою качая,
Отказалась наотрез:
«Не хочу я к зверю в лес!
Пусть спасает та из дочек,
Для кого ты рвал цветочек!»
Вот позвал купец скорей
Дочку среднюю и ей
Всё от слова и до слова
Рассказал про зверя злого
И каков его приказ.
Свой окончивши рассказ,
Дочь он среднюю пытает:
Может быть, она желает
По любви спасти отца
От ужасного конца?
Но, добра себе не чая,
Дочь, головкою качая,
Отказалась наотрез:
«Не хочу я к зверю в лес!
Пусть спасает та из дочек,
Для кого ты рвал цветочек!»
Вот позвал купец скорей
Дочку младшую и ей
Все от слова и до слова
Рассказал про зверя злого
И каков его приказ.
Не дослушавши рассказ,
Дочь меньшая согласилась,
На колени опустилась,
Молвит: «К зверю во дворец
Отпусти меня, отец!»
Залился купец слезами:
«Как тебе расстаться с нами?
Как отдать дитя своё
На противное житьё?
Хоть идёшь по доброй воле,
Хоть в большом богатстве, в холе
Будешь жить ты у него,
Горько мне! Уж твоего
Не придётся видеть ока:
Тот дворец ведь так далёко,
Что вовек к нему пути
Человеку не найти,
Не найдёт ни зверь рыскучий,
Ни сизой орёл летучий!
Ты оттоль не сможешь, знать,
Даже весточки подать!
Не придётся, может статься,
Нам с тобою увидаться.
Как не плакать мне, скажи?»
Молвит дочка: «Не тужи,
Не горюй, отец мой родный,
Знать, так Господу угодно,
Чтобы мне у зверя жить,
Верой-правдою служить.
Службу он мою увидит,
Может быть, и не обидит.
Так не плачь же, мой родной,
Как над мёртвой, надо мной.
Коли мне Господь поможет,
Ворочусь к тебе, быть может».
А купец дочь к сердцу жмёт
Да ручьями слёзы льёт.
Тут и сёстры прибежали,
Плач на целый дом подняли:
Жаль им, вишь, меньшой сестры!
А меньшая в те поры
Виду грустного не кажет,
Слова горького не скажет,
Не кручинится ничуть,
Собираться стала в путь,
А свой аленький цветочек
Уложила в сундучочек.
Как подходит третья ночь,
Тут прощаться стала дочь.
А отец её целует,
Крестит, плачет да милует.
И даёт потом купец
Дочке кованый ларец.
Перстень с дивною оправой
На мизинец вздел ей правый –
И пропала дочь тотчас,
Словно сгинула из глаз!
В разукрашенной палате
На резной златой кровати
Среди зверева дворца
Очутилась дочь купца,
Ровно с места не сходила,
Ровно тут весь век прожила,
Ровно лишь легла поспать
Да проснулася опять
Под шелковым одеялом.
Кувшинок с цветочком алым
На столе стоит пред ней.
Стала дочь вставать скорей,
Видит: здесь её пожитки
Все разложены - до нитки.
Сколь в палате серебра!
Сколь тут скарба и добра!
Есть во что и приодеться,
Есть во что и посмотреться,
Есть на чём и отдохнуть,
Посидеть аль прикорнуть!
Только дочь купцова встала,
Громко музыка взыграла,
Будто с неба полилась.
Не слыхала отродясь
Дочь той музыки прекрасней,
Ни приятней, ни согласней!
И увидела она,
Что была одна стена
Вся, как солнце, золотая,
А серебряной - другая,
Третья - глаз не отвести -
Из слоновой из кости,
А четвёртая - зеркальной.
«Знать, моя опочивальня, -
Тут подумала девица. -
Знать, хозяин не гневится,
Не корит отца виной,
Будет ласковый со мной
Да приветный. Я ж николи
Из его не выйду воли!»
Тотчас буквы, все в огне,
Появились на стене:
«Не хозяин я бездушный,
А твой верный раб послушный.
Воля будь во всём твоя,
Госпожа ты будь моя!»
Со стены слова пропали,
Словно вовсе не бывали.
Снова девица дивится,
Но тоской она томится:
«Письмецо бы написать,
Дому весточку подать!»
Никого и не просила,
А уж перья и чернила
Появились, как во сне.
Пишет дочь отцу: «По мне
Не тоскуй ты каждодневно:
Я живу, как королевна,
И меня хозяин мой
Называет госпожой.
Говорит не голосами -
Огневыми словесами
На серебряной стене
Мой хозяин пишет мне.
Всё, что сердце пожелает,
Он тотчас же исполняет,
Будто знает наперёд,
Что мне в голову придёт».
Написав, письмо сложила
И печатку приложила.
И письмо её из рук
Тот же час пропало вдруг.
Захотелось ей потом
Осмотреть хозяйский дом.
Чудных комнат длинный ряд
Весь идёт она подряд
И дивится их убранству,
Столь несметному богатству.
Взяв кувшин с цветочком алым,
По палатам небывалым
В зеленой выходит сад.
Ясный день ей точно рад:
Там невиданны цветы
Ярким солнцем залиты.
Златом-серебром сверкая,
Райских птиц летает стая,
А дерев румяный плод
Так и просится ей в рот.
К бугорку она подходит,
Там ручей струю выводит.
Из кувшина вдруг цветок
Вылетает, вмиг листок
К стеблю своему прижался,
Точно век не расставался!
День уж к вечеру идёт,
Перед нею стол встаёт,
Крытый скатертию браной
С яствами, питьём медвяным.
Вот за стол она присела,
С наслаждением поела.
И опять слова в огне
Появились на стене:
«Госпожа, ты всем довольна ль?
Хорошо ль тебе, привольно ль
Во своём жить терему?»
Отвечала дочь ему:
«Всем, хозяин, я довольна,
И житьё моё привольно.
Краше нет твоих палат,
Распрекрасен чудный сад.
Всё, что здесь я дивовала,
Отродяся не видала.
От чудес я, как в бреду.
И в себя-то не приду!
Хороши питья да брашна,
Только спать одной мне страшно,
Будто я живу в глуши.
Нет кругом живой души!»
На стене слова зажглися:
«Госпожа, ты не страшися!
Отойдёшь ты на покой
С верной девушкой сенной,
Больше всех тобой любимой.
Много здесь людей. Незримо
Твой дворец со всех сторон,
Как стеною, окружён
Крепкой, храброй, верной стражей.
Так не бойся ты. Мы даже
На тебя, наш херувим,
Ветру дунуть не дадим,
Сесть пылинке малой праха!»
Дочь - к себе. Дрожа от страха,
Слёзы горькие лия,
Ждёт там девушка ея.
И хозяйка, и прислуга,
Лишь увидели друг друга,
Тотчас крепко обнялись
И слезами залились.
Тут же девушка сначала
Всё, что только с нею стало,
Ей поведала, потом
Рассказала и про дом:
Как отец по ней скучает,
С ней увидеться не чает.
До зари в ту ночку, знать,
Не легли они в кровать.
Так, часов и дней не меря,
Дочь купца живёт у зверя.
Каждый Божий день подряд
Новый ей готов наряд.
Исполняют все услуги
Ей невидимые слуги,
В колеснице без коней
Средь лесов и средь полей
Возят каждый день кататься.
Так за днями дни катятся,
Сладко дочь и пьёт, и ест,
Если ж всё ей надоест,
Вышивает по картинке
Златом-серебром ширинки,
Жемчугом их обошьёт
Да отцу в подарок шлёт.
Зверю ж, чудищу лесному,
Словно другу дорогому,
Дарит лучшую из них,
Всю в узорах золотых.
С той поры она, бывало,
В разговоры с ним вступала,
Как серебряный ручей,
Бил поток её речей.
От него же слов не слышит:
Зверь свои ответы пишет
Теми ж буквами в огне
На серебряной стене.
Сколько дней так пробежало -
Али много, али мало -
Сказку скоро рассказать,
Дело ж медленно справлять.
Обжилася дочь, и скоро
От её не скрылось взора,
Что недаром зверь лесной
Звать её стал госпожой,
Неспроста её голубит,
А взаправду крепко любит.
Захотелось ей хоть раз
Услыхать хозяйский глас.
Да её мольбе-приказу
Покорился зверь не сразу,
Но девичьих горьких слёз
Все же он не перенёс,
Согласившись так иль этак
Говорить с ней. Напоследок
На стене прочла она
Огневые письмена:
«В сад приди и сядь в беседке,
Где сплелись цветы и ветки,
Да скажи: «Друг верный мой,
Разговаривай со мной!»
В сад бежит она зелёный,
И в беседке там плетёной,
Где отрадно, как в раю,
Опустилась на скамью.
Бьётся сердце у девицы,
Как у пойманной у птицы.
Говорит: «Друг верный мой,
Разговаривай со мной!»
Глас раздался необычный,
Дикий, хриплый, сиплый, зычный,
Хуже, чем звериный рев.
И, порядком оробев,
Всё ж она не кажет виду,
Чтоб не принял он в обиду
И её не укорял.
Скоро страх её пропал,
За беседою занятной
Голос зверя неприятный
Дочь, как стала привыкать,
Так совсем не замечать.
Дни за днями коротая,
Дочь купцова молодая
Часто с этих самых пор
С ним вступала в разговор
Без испуга и без дрожи.
И теперь она дороже
Не ценила ничего
Речи ласковой его.
Солнце сядет, солнце всходит,
Много времени проходит,
Скоро сказку рассказать,
Дело ж долее справлять.
Усладясь его речами,
Захотелось ей очами,
Поборов свой страх и жуть,
На хозяина взглянуть.
Долго зверь не соглашался,
Испугать её боялся:
Был его ужасный лик
До того страшон и дик,
Что такую страхолюду
Тошно зреть не только люду:
Был он обликом своим
И зверям невыносим.
«Испугаться не пришлось бы! -
Молвит зверь. – И этой просьбы,
Раскрасавица моя,
Не могу исполнить я.
К моему привыкла гласу
Ты. Считай, с того же часу
В дружбе мы с тобой вдвоём
И в согласии живём.
И меня за все за ласки
Ты любила без опаски,
А увидишь облик мой -
И прогонишь с глаз долой!
И умру я смертью лютой
Той же самою минутой».
А она ему: «Клянусь,
Я тебя не убоюсь,
Не забыть твоей мне ласки,
Покажись мне без опаски.
Коли ты и стар, и сед,
Будь ты мне любимый дед.
Коль ты вида пожилого,
Дяди будь взамен родного.
А, окажешься ты млад,
Будь ты мне названый брат.
И, поколь жива я, вечно
Будешь ты мне друг сердечный.
Слову девичьему верь!»
Отвечает грустно зверь:
«Хорошо! Твоей я воле
Не могу перечить боле.
Как погаснет ал закат,
Приходи в зелёный сад
И скажи: «Явись, друг верный!»
Покажу тебе свой скверный,
Безобразный, страшный лик.
Будет твой испуг велик!
И потом ты, может статься,
Не захочешь тут остаться,
Увидав моё лицо.
Вот тебе моё кольцо:
Уезжай, коль пожелаешь,
Обо мне ж и не узнаешь!»
Но, хозяина любя,
Дочь купцова на себя
Понадеялася прочно.
В зеленом саду урочный
Дожидаться стала час.
День прошёл, закат погас,
Густо сумерки свилися.
«Друг мой верный, покажися!» –
Молвит девица сквозь страх.
Показался он в кустах:
На руках его не ногти,
А торчат кривые когти,
Как у беркута клюв-нос,
Весь он шерстию зарос,
Два клыка во рту раскрытом,
На ногах его копыта,
Горб - повыше головы,
А глаза, что у совы!
При таком ужасном виде,
Света Божьего не взвидя,
Закричав, в цветочный куст
Пала дочь купца без чувств.
Долго ль времени, аль мало,
Обеспамятев, лежала.
Отойдя, с земли встаёт,
Слышит, кто-то слёзы льёт:
«Я послушался напрасно.
Госпоже своей прекрасной
Стал противен я теперь, -
Говорит печально зверь. -
Погубил себя я, видно».
Жалко стало ей и стыдно,
И она его опять
Лик свой страшный показать
Умолила, упросила:
«Покажися мне, друг милый,
Не боюсь я быть с тобой,
Страшен был ты лишь впервой!»
Зверь ей снова показался,
Подойти же опасался,
Хоть была она мила
И к себе его звала,
Но под кровом тёмной ночи
С ней гулял он до полночи,
Речи ласковые вёл
Так, что страх её прошёл.
А на утро только встала -
Снова зверя увидала
Да, чтоб не заметил друг,
Одолела свой испуг.
Стала видеться с ним чаще,
Речь его ей стала слаще,
Без опаски день за днём
Проводила с ним вдвоём.
Почитай, не разлучались,
Вместе яством насыщались,
На него она ничуть
Не боялася взглянуть.
С ним она в лесах каталась,
Питиями прохлаждалась,
Да и часа одного
Не могла быть без него.
Скоро сказка говорится,
Дело медленно спорится,
Много кануло времён.
Как-то ей приснился сон,
Что родитель занедужил.
Сон покой её нарушил
И тоски, и горьких слёз
Много ей с собой принёс.
Увидав её кручину,
Зверь стал спрашивать причину:
«Что ты плачешь? Что с тобой?» -
«Мой отец лежит больной,
Сон недобрый я видала, -
Дочь купцова отвечала. -
Не видала с давних пор
Ни отца я, ни сестёр.
Погостить у них хотела,
Да просить тебя не смела.
Слёзы девичьи прости,
Навестить их отпусти!» -
«Коль отец твой тяжко болен,
Я держать тебя не волен.
Осуши от слёз лицо,
Вот тебе моё кольцо,
Поезжай к сестрам да к дому,
К своему отцу больному.
Здесь тебя я не держу.
Но запомни, что скажу:
Дома будь три дня, не боле.
Коль останешься ты доле,
Не воротишься в три дня -
Не найдёшь в живых меня.
Жить мне станет не под силу,
От тоски сойду в могилу».
Отвечает дочь тотчас:
«Я к тебе за целый час
До положенного срока
Ворочусь в дворец высокий».
С другом ласковым простясь,
В путь-дорогу снарядясь,
Захватив отцу гостинец,
Вздев колечко на мизинец,
У родимого крыльца
Очутилась дочь купца.
Дверь раскрывши перед нею,
Сёстры бросились на шею
К ней. На сестринский наряд
Так глаза их и горят.
Слуги вкруг неё толпятся,
Красоте её дивятся.
Дочка в горницу спешит,
Где больной отец лежит.
Соскочил купец с кровати,
Принял дочь в свои объятья
Да от ласковых от слов
Сразу сделался здоров.
Дочь любимая меньшая
Рассказала, не скрывая,
Про своё житьё-бытьё:
Как голубит зверь её,
Как он друг ей и служитель.
А купец, её родитель,
Слову дочери внимал
И никак не понимал,
Как она того зверюгу
Может видеть без испугу:
Он о нём как вспоминал,
Инда дрожью и дрожал!
И хоть речи дочки мерил,
Да ушам своим не верил.
Сёстры ж, слушая рассказ,
Не спускали с гостьи глаз.
По глазам же было видно,
Что уж больно им завидно.
И давай сестру просить,
Чтоб подольше погостить,
Обещанья не держаться
И совсем у них остаться:
Околеет зверь, мол, пусть, -
Не большая будет грусть!
«Нет, сестрицы, на такое
Не пойду я дело злое.
Злом добро коль отплачу,
Так и жить не захочу! –
Дочь им меньшая сказала. -
Да меня за это мало
Диким выкинуть зверям!
Как не стыдно, сёстры, вам!»
А отец за речь такую
Похваляет дочь меньшую.
И даёт она зарок:
Дома быть не полный срок,
А, по данному обету
Да отцовскому совету,
Положила, чтоб как раз
Воротиться ей за час.
Было то в обиду сёстрам,
Сердцу их ножом был острым
Тот зарок меньшой сестры.
Вот, лукавы и хитры,
Все часы в палатах разом
Отвели назад тем часом.
И не знал никто из слуг
Это дело злых их рук.
Быстро-быстро стрелка ходит,
Незаметно день проходит,
Вслед за ночкою темной
Пробегает день другой.
День и ночь, не уставая,
Ходит стрелка часовая:
Зверем дочке данный срок
Уж совсем почти истёк!
Час подходит настоящий,
И тоски своей щемящей
В чутком сердце превозмочь
Не смогла меньшая дочь.
Стала в путь она сбираться,
Стала с батюшкой прощаться.
Сёстры около юлят,
Задержать её хотят:
«Час ещё с минутой целой!»
Но кольцо она надела,
Не промолвив ни словца,
И у зверева дворца
Тем же мигом оказалась.
Неприветной показалась
Ей немая тишина.
И воскликнула она:
«Я пришла за час с минутой.
Не встречаешь почему ты
Во своём земном раю
Раскрасавицу свою?»
Но от друга дорогого
Не слыхать в ответ ни слова,
И напал на дочку страх.
Тишина царит в садах,
Не слыхать в них птичьей трели,
В них фонтаны не шумели,
Не гляделися лучи
В родниковые ключи.
Все палаты, сколь их стало,
Дочь купцова обежала:
Никого - хоть не гляди!
Сердце прыгает в груди.
В сад бежит она душистый.
На бугорчике том мшистом,
Где цветочек ал растёт,
Верный друг опочиёт.
И лежит он, недвижимый,
Охватив цветок любимый.
Ни жива и ни мертва,
Подошла к нему сперва:
Видит: друг лежит, не слышит,
И не чует, и не дышит.
Очи, знать, не сон смежит:
Бездыханен зверь лежит.
Крикнув голосом истошным,
Дочь купцова пала, точно
В сердце раненная лань:
«Пробудись, мой милый, встань!
Аль тебя я не любила?
Подымись, жених мой милый!» -
И успела дочь едва
Эти вымолвить слова,
Тотчас ветром пыль взметнуло,
Ярко молния блеснула,
В чистом небе голубом
Загремел внезапно гром,
С неба грянула стрела.
Дочь купцова обмерла…
Как пришла в себя немного,
Видит: чудо! у порога
Беломраморных палат
Все придворные стоят,
А она сидит на троне,
Перед ней в златой короне
Королевич молодой,
Раскрасавец удалой.
Он на тронной на ступени
Преклонил пред ней колени,
В расшивной одет парче,
Будто в солнечном луче.
Позади же в свите пёстрой
И отец её, и сёстры.
Руку он её берёт
И такую речь ведёт:
«Как ходил я страшным зверем,
Ты меня, попав в мой терем,
За добро да за любовь
Полюбила. Ныне вновь
Полюби меня, девица!
Боле нечего страшиться.
Образ прежний мой забудь
И моей женою будь!
Раз одна колдунья злая,
Отомстить отцу желая,
Унесла средь бела дня
Малолетнего меня,
Колдовством и зельем разным
Сделав зверем безобразным,
Чтоб во всех живых сердцах
Возбуждал я только страх.
И, по слову ведьмы старой,
Лишь тогда исчезнут чары,
Лишь тогда уже навек
Вновь я стану человек,
Коль отыщется девица,
Что, любя, не устрашится,
Несмотря на образ мой,
Быть мне верною женой.
Тридцать лет я нёс то бремя,
Привечал за это время
Средь своих лесных границ
Я одиннадцать девиц.
Всех моё пугало тело,
Ни одна не разглядела,
Что под шерстью я таю
Душу добрую мою.
Видно, сердце сердцу мило:
Ты одна меня любила
Всё сильнее с каждым днём
В гадком образе моём.
И за это будь, девица,
Царства нашего царица.
Во дворце живи со мной
Милой, доброю женой!»
Все словам тем подивились,
До земли ей поклонились,
И отец, честной купец,
Отпустил их под венец.
Тотчас спраздновали свадьбу
На всю царскую усадьбу.
Я на свадьбе тоже был
И с хозяевами пил
И вино, и мёд, и пиво.
И дивился: что за диво? -
По усам вино течёт,
А попасть не может в рот!
Иллюстрация. Рисунок Н.А. Богатова (1870-е гг.)