В крахмально-свежих крыльях Смерть ко мне является с улыбкой – меня ободрить и согреть, покликать Золотою рыбкой.
Листает плазмою тома на обмеревшей книжной стойке, внушает мне, что, мол, полна
не выпиваемой настойки её бутыль для лжи без дна,
что укорять себя не нужно,
что тешить может лишь Она – ведь панацеи лишь наружны, Психеи рану обороть удастся ль, коль она сквозная…
Вживляю комп в сознанья плоть:
я ничего о ней не знаю – Колдунье крепкой и прямой, с лощёной клюшкой пилигрима!
Но вновь повеяло весной… Word… Klava… Gluck…
Неодолимо.
Иллюстрация 6: