Я понял: будет работенка –
Узнать, куда меня ввели!
Я был велик, как для ребенка –
Но мир был попросту велик.
Своею площадью полезной
Он прямо за душу берет.
Так, что кулак невольно лезет
В мой до поры беззубый рот.
И от избытка информации,
Что захлестнула, как волна,
Я голубое одеяльце
Раскрасил в теплые тона.
Так и лежал в дерьме кофейном,
Кулак восторженно сося.
И в этот миг слетелись феи
И заслонили всё и вся.
Они получше мамы с папой
Пеленки мне сменили вмиг,
Ведь чуд аглицкое – памперс
Тогда еще к нам не проник.
И новоявленное чадо
Расцеловали все подряд –
Следы их розовой помады
И до сих пор на мне горят.
Проблемы голову кружили,
Довлела злоба каждым днем –
Но поцелуй плутовки Жизни
Всегда на имени моем.
Орех коварнейшей задачи
Вновь разбивался о гранит –
Капризный поцелуй Удачи
Меня по-прежнему хранит.
Превратности меня минуют,
Хотя минуют и рубли –
Но ведь не стерлись поцелуи
Надежды, Веры и Любви.
И рифмы шар влетает в лузу,
Но появляется вопрос:
То ли лобзанье это Музы,
То ли Иронии засос.
И есть еще предположенье,
Способное с ума свести:
Раз был средь целовавших Гений,
Неужто ж фея – трансвестит?
Август 2000 г.