В белесой дымке, по земле сырой,
я, полу сгорбленным уродом,
брел в одиночестве домой,
плененный хмурым небосводом.
Молочный блик луны, размытый,
небесный нимб на тьмы челе,
как мошкарой, созвездием увитый,
такой прекрасный в темном серебре.
Лениво форму изменяя,
плывут по небу облака.
Меня сомнения терзают,
нужна ли сердце и рука,
тебе, красивой и безгрешной,
тебе мой ангел неземной,
тебе, известной и успешной.
Что может дать тебе раб твой?
Лишь верность пса! Лишь силу зверя!
Лишь искренность подобную огню!
Любимая, ты можешь верить,
мне в этом мире только одному!
Я – тварь земли! Ты – птица неба!
Тебя готов я своим телом защищать!
Эх, быть бы красивее мне бы.
Тогда смогли бы вместе мы летать.
Вот виден дом. Там твои окна.
Они темны. Наверно спишь.
Моя спина вдруг резко взмокла.
Ты у подъезда не одна стоишь.
Я подхожу, и возле дома,
стоишь в объятиях чужих.
Тоска и боль, как рокот грома,
гремит, болит в мозгах моих.
На голове все встало дыбом.
Из пасти выросли клыки.
И когти, как серпа изгибом,
на пальцах тут же отросли.
От ярости трясет, шатает!
Кипит, дымится в жилах кровь!
В чужих объятиях утопает,
моя единая любовь!
- «Тебе недолго жить осталось,
любви моей, проклятый вор!» -
мое рычание раздалось,
как смертный вору приговор!
Еще одно только мгновение,
и ты умрешь в моих руках!
Со мной играет шутки зрение,
иль проблеск виден в небесах?
И тут рассудок прояснился.
Он не желает зла тебе.
Он как и я, в тебя влюбился,
горя в твоем любви огне.
Движение небесных толщ, заметно.
Заметен проблеск зарождения зари.
Моя любовь явилась безответной,
как безответна к небу дрожь земли.