Тесали кол на голове учителя,
А я блатняк гонял на старенькой гитаре.
И старый мой сосед, прошедший лагеря,
Все головой качал, что я пропащий парень.
Ушел давно сосед - законник, в мир иной,
Поникли струны, смолкла старая гитара.
И я отмеченный статьею воровской,
Пошел дальняк топтать и париться на нарах.
Рыдала мать моя в тот непогожий день,
Держали батю мусорские, под прицелом.
И черный демон опустил на землю тень,
И моя юная душа - вмиг очерствела.
Я понял, песня моя смолкла навсегда,
И потемнело сквозь решетку мое небо.
И прилетавшего на решку воробья,
Кормил, как кровника с руки, тюремным хлебом.
Потом этапы, пересылки, лагеря,
Встречает нас конвой - ты что браток, не весел?
Четыре вышки, Красноярская тайга,
Лесоповал, побег, и снова суд довесил.
Сквозь дым табачный и сиянья небосвод,
Я весь седой и жизнью, съеденный бродяга.
Сижу и слушаю, как шкет малой поет,
Под семиструночку, как Вор бежал с ГУЛАГа.
Апрель.10.г. Ю-П.