Будет отдых душе
В лучезарных стерильных мирах,
Будет сон и покой
И забвение бед и страданий.
Я безумный певец,
Я смирен, я воспитан Тобой
И в свершенных грехах
Не ищу для себя оправданий.
И на чашу весов
Положу только то, что сумел
(Шелухою надежд
Не умножить достоинство груза).
Я с одной только просьбой
К Тебе обратиться хотел,
Верю, просьба моя
Для Тебя не послужит обузой:
«Этот трепет костра
И колышимый ветром камыш,
И белесый туман,
Наползающий медленно с лога,
И тревогу, взлетевшую пылью
Над кровлями крыш
И осевшую вниз
На ведущую в детство дорогу
И озноб, пробежавший
По кронам седых тополей,
И кукушки задумчивый счет
Над своей ворожбою,
И тревожное ржанье
Стреноженных на ночь коней,
Потерявших в тумане
Пути к своему водопою,
И осенний убор в золотое
Пространства полей,
И у старой запруды
Лежащие навзничь колоды,
И вопрос, и укор
Длинношеих кривых журавлей,
Окунувших свои деревянные клювы в колодцы,
В троеперстном знаменье
Собрав свои пальцы в щепоть
И в нижайшем смиренье
Упав пред тобой на колени,
Я прошу, я молю,
Сохрани в моем сердце, Господь,
И разрушь эту стену,
Что в памяти выткало Время!»