Я человек неизбывной печали.
После родов врачи утверждали:
«Он у вас не протянет ни дня».
Я же все-таки выжил.
Оказалось, что зря.
Долгие 20 лет весь мир, который вовне,
отчаянно пытался продраться ко внутренней стороне
моего ассиметричного мозга –
вписать: «жизнь – это серьезно».
Я же думал, что это внезапно,
как золото бликов на сточной воде.
Я думал, что это приватно,
как брошка на желтом чулке
Пьяной Бетти
с ближайшего к нам салуна.
Я думал – неповторимо,
как время тишайшего гула
пока остывают зрачки.
Я думал - это абсурдно,
как «Господи сохрани
нас от лукавого».
Но однажды я встретил шамана из племени диких чеен.
Он плыл по пустыне, он плыл, не вставая с колен.
«Похоронил я сердце в местечке под Литтл Бигхорн
И лишь затем осознал, как чисто играет горн,
Как воссоединяется солнце из миллиардов огней,
А остальное – кротство,
марш грустных слепых чертей» -
сказал мне шаман и очень фальшиво запел,
но по всей Земле не хватило бы тел
чтобы вместить его ноты.
И открылось мне - я до сих пор не знаю, куда иду,
Но слово мое древнее всех пиктограмм Перу.
Пламя ревет для меня, чтоб я слышал в огне барабан.
Пепел, зола и уголь летят по моим стопам,
Хоть плоть моя, как была, так осталась – соль и песок.
Абсолют никогда не войдет ни в один человечий висок.
И, пожалуй, то повод для неизбывного счастья.